На какое-то время барон фон Моргенштерн выкинул всю эту идею с преследованием из головы. Всё-таки маскарад представлял собой то ещё зрелище со всей его пестротой, непрерывной музыкой и плясками до упаду. Здесь было, на что отвлечься, и в этом не было ничего плохого. Шумный праздник легко помогал отключиться от своих проблем.
Так что не было ничего удивительного в том, что Дерек совершенно неожиданно для себя вдруг столкнулся едва ли не нос к носу с белым домино, и опять ему показалось, что эта маска не сводит с него глаз и намеренно ищет сближения. Он не знал, что и думать. Мало кто знал, что сейчас он находится в Венеции, а о том, что он отправляется на маскарад, и вовсе знали только слуги в отеле, да ещё те, кто видел, как он выходил в костюме и садился в гондолу. Что ж, некоторые, по-видимому, не могут оставить его в покое даже здесь. Таким образом до сих пор продолжают сказываться результаты былой славы.
Он решил, что примет вызов и поговорит со своим преследователем, но где-нибудь в более уединённом месте. Он не хотел, чтобы кто-нибудь ещё признал в нём того, кем он когда-то был. Так что решительными шагами он направился к ближайшему выходу, ведущему в сад, уверенный, что и его преследователь следует тем же путём. Он остановился в затенённом участке под деревьями, где отголоски оркестра лишь усиливали притяжение парочки, расположившейся неподалёку, но они так были заняты друг другом, что барон не обеспокоился насчёт того, что может им помешать.
Он обернулся, придав своему телу расслабленную позу, но никого не увидел и тогда стал ожидать, но время шло, а к нему никто так и не подошёл. Белое домино не было видно вовсе. Либо оно удалилось слишком стремительно после такого неожиданного сближения с ним, и след Дерека стал для него теперь уже потерян, либо Дерек, подсознательно не желая мириться с тем, что здесь он никому не интересен, сам всё это себе напридумывал, а у белого домино и в мыслях не было преследовать его.
Ночь уже полноправно вступила в свои права. На темнейшем небе яркими рассыпанными блёстками мерцали созвездия, и зеленовато-бледный цвет ещё более поднявшейся по небосводу луны давал достаточно света, усиленного водами залива и каналов. Дерек вдохнул в себя аромат ночи, вздохнул и решил, что пора возвращаться под крышу. Он пробудет во дворце дожа ещё немного, после чего наймёт какого-нибудь гондольера и попросит покатать себя по городу. В такую чудную ночь невозможно отсиживаться в комнате. Он будет мечтать и вздыхать, вздыхать и мечтать…, а гондольер будет мерно грести, как лодочник Харон, везущий своих пассажиров по Стиксу.