Какое-то существо – бесформенное, скорее похожее на грозовое облако со злыми глазами сидело у неё на груди, пытаясь задушить. Мария пыталась освободиться от него, но оно придавливало её всё сильнее и сильнее, пока она не почувствовала, что сейчас совсем задохнётся. Мария попробовала закричать, но не могла. Она собралась с силами и крикнула, проснувшись от своего крика. На груди у неё сидел огромный пушистый кот, который, увидев, что она пытается встать, муркнул, не поменяв позу, наверное, приказал ей не шевелиться. Мария рассердилась и столкнула наглеца на пол. Бог мой! Это не сон. Она, действительно, спала на жёсткой лавке в какой-то комнате непонятного предназначения – вроде гостиная, но похожа больше на сарай. Мария села на лавку, пытаясь разобраться, где она и почему.
Так, шла, бежала, залезла, пролезла, вылезла. Схватил какой-то злющий мужичок, даже не запомнила его лицо, притащил сюда. Что он там говорил, куда-то в лагерь пошёл? Секта у них что ли, староверы, может быть? А, может, вообще какие-нибудь террористы, а её теперь «пришьют», чтобы не разболтала про их логово. Да нет, у тёти Луши очень добрые глаза, да и дядя Гриша – тоже добрый. Вот попала! Круто ты попала! От этих мыслей Мария не только не успокоилась, но окончательно расстроилась. В комнату просунулась голова тёти Луши:
– По-маленькому хочешь? Пошли, я тебя отведу. Андриан за тобой пришёл.
У Марии похолодело внутри – пришёл за ней! Убивать её будет! Или поведёт сейчас к своим, там решат – убивать или нет. За что? Господи, что она такого сделала? Она, трепеща в душе, шла молча за тётей Лушей в наружный туалет. Да, удобства здесь. А ещё бы умыться, подмыться.
– Ой, не знаю, девонька. Андриан сердиться будет. Он только и разрешил, что в туалет тебя сводить.
Мария не стала возмущаться таким обращением. Вспомнила какой-то фильм, где давали наставления, что, если вас захватили в заложники, старайтесь не сопротивляться и по возможности исполнять требования террористов, в противном случае, рассердившись, они могут вас сильно избить или вообще убить раньше времени.
Андриан, насупившись, стоял у стола.
– Андрюш, пусть она хоть молока попьёт. Ведь голодная же.
– Успеет. Пока молоко, пока то, да сё, идти нам надо, – сказал, как отрезал.
Мать его лишь вздохнула, прошуршала чем-то и протянула Марии свёрток: