С самого утра Алину раздражало всё.
Она опять не спала ночью. Всё, как обычно в последние недели. Но, подумав о том, что выезжать рано и надо всё-таки отдохнуть – и ей, и сопровождению, – осталась дома. Пыталась работать – поняла, что не все материалы скопировала себе, не хватало важных таблиц. Оставила на завтра, написав Людмиле, чтобы всё скинула на ноут, который Алина брала в поездки.
И что делать? Алина редко вот так оставалась наедине с собой. Работа, “Виэла”, сейчас ещё тренировки на автодроме и в зале, выходы на мероприятия, подготовка к свадьбе, подготовка договора передачи… Она не специально загружала себя какими-то встречами, делами. Так получалось. Но ночи, когда она оставалась одна в квартире, где полгода они были счастливы с Алёшей, превращались в пытку. Помогали только ночные катания.
Алина походила по квартире. Решение переехать в другой дом было принято. И квартира куплена. И ремонт закончен. После свадьбы они с Кириллом будут жить там. Но это – после свадьбы, в другой жизни. А сейчас она даже вещи не собирала. Ей казалось, что как только она начнёт собираться, это окончательно отсечёт её от прошлого. Может, так оно и надо – по большому счёту. Однако решительный шаг она не делала. Перебирать вещи, одежду свою и Алёши, какие-то мелочи – это слишком больно и страшно. О нём напоминало всё. Каждый шаг по квартире, каждый взгляд по сторонам.
Время, нужно время… Но что сейчас-то делать? Она мучительно искала себе занятие, чтобы отвлечься от мыслей и воспоминаний. Бродила по квартире, как запертый в клетку зверь. Внезапно обратила внимание на модель старого парусника, стоявшую в гостиной на полке. Это было увлечение деда: пока он мог, собирал и клеил модели. Говорил, что это освобождает голову, приводит в чувство, помогает успокоиться. В детстве Алина часто сидела около него, когда он мастерил что-то, исподволь училась и запоминала.
Последние полтора года жизни дед болел. Понимал, что ему осталось немного. Приводил максимально в порядок дела в компании. А когда становилось совсем плохо, собирал модели. Начиная новую, он говорил: “Если не успею, собери ты…” Две закончил, а третью только начал – и умер. Коробку с деталями Алина забрала себе. Сейчас её и держала в руках. Корабль-призрак, Летучий Голландец… Для неё в этой легенде всегда было сложно понять: как капитан, отвечающий не только за себя, но и за корабль, за экипаж, мог неосторожным словом обречь всех на мучения? Легенда об ответственности за других – так считала Алина.