Выключив бесполезный фонарик, мужчина потоптался на месте и вернулся к тропе света. Это могло показаться странным, однако, стоило Владимиру переступить границу оранжево-жёлтого круга, как ему стало легче дышать и тревога отпустила. Словно он опять, как в раннем детстве, испугался темноты спящей квартиры и малодушно искал спасения в свете ночника. В те времена, гипнотизируя взглядом черноту дверного проёма, он мог подолгу набираться смелости, чтобы пробежать короткий коридор, отделяющий спальню от туалета.
Однажды вечером отец впервые заметил испуг сына, и его это не на шутку рассердило:
– Если ты так и будешь бояться всего на свете, то никогда не станешь хорошим охотником, как твой старик. Знаешь, что именно ставит охотника выше дичи? – Он назидательно поднял палец. – Отсутствие страха. Стоит испугаться, и ты сам превратишься в добычу… А ну-ка, давай, вставай и иди туда. Иди, иди!.. Посмотри в глаза своему страху. Ты должен понять, что там ничего нет и никогда не было.
Не смея перечить строгому родителю, Владимир поднялся с кровати и шагнул в кровоточащий ночной мглой дверной проём, хотя колени у него подгибались. Но из темноты никто не выскочил и не схватил его: в углу не прятались изголодавшиеся монстры, от стен не тянулись жуткие щупальца, щеки мальчика не коснулось чужое зловонное дыхание. Тогда страх отступил. Почему же он вернулся сейчас, спустя столько лет? Разглядывая паутину тьмы, объявшую офис, Владимир на всякий случай мысленно напомнил себе, что он давно вырос.
– Страх превращает охотника в добычу, – шёпотом повторил он любимую присказку отца. Но отчего-то продолжил путь не по темноте, а по дороге из золотистых бусин света, что вели в тесный выбеленный коридор.
Серый ковролин на полу заглушал шаги Владимира, и он в полном беззвучии ступал за лампочками. Тоннель упрямо не заканчивался, будто бесконечная кишка, петляя и растягиваясь. При этом непорочная белизна стен здесь ничем не прерывалась. Когда Владимир всерьёз задумался, что это уже ненормально, коридор вывел его в новый зал.
Лукаво зажглась лампочка, приглашая осмотреть безоконное помещение со множеством квадратных колонн. Никакой мебели не было: только частокол неотличимых друг от друга столбов, расставленных в шахматном порядке. Владимир в недоумении обогнул несколько, ведомый светлячками загорающихся лампочек, и в его памяти сам собой возник сосновый бор, куда он с отцом часто выбирался на охоту в подростковые годы. Там он так же тихо бродил меж высоких шершавых стволов, внимая обманчивой безмятежности леса.