С каким‑то непонятным облегчением я вдруг подумал, как же мне везло последние дни. Ведь я всегда оказывался в своих собственных снах, где являлся полновластным хозяином, а Марина Яковлевна могла лишь блокировать мое «созерцание» и использовать «живые» ресурсы – тварей. С другой стороны, свои ограниченные возможности она использовала больше, чем по максимуму. А я уже в который раз задался вопросом: смог бы я выжить даже сегодня ночью, не окажись рядом Стража? Наверняка. Если бы не стал даже пробовать спасти Алену. Смогли бы Семен и Соня оказать мне необходимую помощь? При этих мыслях воспоминания о событиях в Мертвом городе встали перед глазами страшными и скорбными образами. Тогда я потерял их всех и едва не погиб сам. Если бы не Клаус… Клаус. Я его совсем не знаю. Какие цели он преследовал на самом деле, когда сопровождал и помогал мне? Он ведь так и не открылся, он просто вывалил на меня ворох информации о событиях по большей части давно минувших дней. И он так и не объяснил, почему помог мне, почему вообще решил встретиться после стольких лет.
Я настолько глубоко задумался, что не сразу понял, что со мной пытались заговорить. Интересно, в который уже раз?
– Максим! – это Соня пыталась до меня дозваться. – Максим, где ты летаешь? Что вообще происходит?
Она прервала поток вопросов, увидев, что я, наконец, среагировал на ее голос, и замолкла в ожидании ответа.
Я огляделся вокруг, будто только что осознав, где нахожусь. Мы были в кафе, небольшом, но достаточно уютном. Несмотря на обеденное время, посетителей было не так уж много. Всю обратную дорогу с кладбища я молчал и попросту игнорировал вопросы друзей. После нескольких минут беспрестанных расспросов ребята отстали, так и не дождавшись от меня никаких пояснений. Мы молчали, когда возвращались в Киев. Молчали, когда я ставил машину на стоянку и потом, когда шли сюда, в это заведение. Разумеется, я не настолько впечатлительный, чтобы целый час находится в прострации или ступоре от того, что увидел могилу сына Марины Яковлевны. Все это время я думал, анализировал, складывал головоломку.
Да, осознав, что моим врагом является Марина Яковлевна, я был потрясен. Безусловно, до самого последнего момента я надеялся, безумно желал, чтобы все сложилось иначе, чтобы мои подозрения оказались напрасными и пустыми, как переспевший арбуз. Наверное, эта надежда сыграла со мной злую шутку, когда я увидел фотографию сына Марины Яковлевны на кресте, и мозг отказался верить тому, что узрели собственные глаза. Но деваться, конечно, было некуда, я принял этот факт, как данность… как задачу, которую необходимо решить. Решить, потому что прятаться и таиться не получится. По той простой причине, что я не смогу не спать, и жить сном без сновидений, чтобы избежать неизбежное, я тоже не смогу. Ведь именно во сне все и должно решиться. Вот так.