На глазах навернулись слезы, когда теплая ладонь ангела легла на мою, переплетая наши пальцы. Вот теперь все снова было правильно, снова был шанс, была надежда, что я не потону в кромешной тьме, что у моей черной души все еще есть возможность найти путь к спасению. Боль, разочарование, обида, горечь, обреченность и одиночество, все они отступали, когда моя ладонь была в руке Лайнуса. Словно так всегда было задумано. Мой ангел будто всегда был моим личным спасательным кругом, какими бы глубокими и беспокойными не были пучины и водовороты событий, в которые меня беспощадно забрасывала судьба. Все было реально, когда мой добрый друг, пожалуй, единственный, кто никогда меня не предавал, был рядом.
– Тише, тише, Блю. Я все понимаю, – губ ангела коснулась легкая улыбка. – И я тоже скучал по тебе, каждый Божий день скучал. Но я не мог, я просто не мог…
В комнате повисла тишина, когда голос Лайнуса превратился в шепот. Не мне одной это долгожданное воссоединение приносило ровно столько же радости, сколько и боли. Сколько времени потрачено в пустую, сколько слез пролито, а ведь все могло сложиться иначе, всего лишь знай я, что для нас не все потеряно.
– Теперь, пожалуйста, объясни мне. Что… Как… Ты…
Слова комом застревали в моем горле, ведь я не представляла, как описать весь ураган эмоций в своем сердце. И только благодаря моему обессиленному состоянию после клинической смерти моя кожа не запылала огнями Инфернума, иначе я не могла этого объяснить. Ведь меня в этот самый момент буквально разрывало на части. Как такое вообще возможно?! Я своими собственными глазами видела его смерть! Видела, как вижу его сейчас, вполне себе живого и здорового! Мой мир безумен, но не настолько, чтобы мертвые возвращались к жизни. История не знает ни единого такого случая, если не считать библейских сказок, но ведь они не имеют никакого отношения к реальности!
Лайнус вздохнул, обреченно уставившись на наши переплетенные пальцы. Понурые плечи поднимались и опускались в такт каждому его вздоху.
– Я хотел бы целиком и полностью ответить на все твои вопросы, но я не могу. Ведь я сам толком не понимаю, что произошло, – пробормотал себе под нос Лайнус, не решаясь поднять на меня взгляд. – Я помню, как мы вернулись из бара, помню, что перешел границы дозволенного. Помню дождь, чей-то оклик из-за спины, острую вспышку боли и твое перепуганное лицо… А потом темнота, провал, и вот я очнулся на своей собственной кровати в Каелуме. Помню, как плакала моя мать, как злился отец, как они не позволяли мне и шагу ступить из собственных покоев на протяжении долгих дней, недель, месяцев, ведь о моей смерти всем было известно, а неожиданное, чудесное воскрешение в столь смутные времена могло лишь навлечь беду на наше семейство. Но я не мог остаться в стороне, когда, выбравшись однажды ночью из собственной спальни, рискуя понести за свое непослушание суровое наказание, узнал от одного из смотрителей границ Каелума, что стало с тобой. О троне, о Вершителе судеб, о полноправном статусе Императрицы, о заигравшихся фанатиках, о Габриэле, о завесе…