В другой руке принцессы мертвенно поблескивало грозное и запретное оружие, разящее молниями, а сразу же за ней, влитые в седла, высились три ее старших брата.
Асмур стремительно обернулся, обнажая лезвие дозволенного в таких случаях меча, – остальные шесть принцев стояли у него за спиной. Надо же, явились все!
Он сам мог мгновенно исчезнуть, бежать к своим кораблям, и он успел бы это сделать прежде, чем кольцо разъяренных царственных братьев сомкнется, – но здесь была его мона Сэниа…
Нет, не его.
И тем не менее он готов был скрестить оружие с любым, кто посмел бы ему об этом сказать. Он принял отказ от короля, но не позволил бы повторять его даже принцу.
– Мой меч не привык ждать, – проговорил он хрипло и высокомерно; и, словно в ответ на его слова, палево-серый крэг, прошелестев бессильными крыльями, опустился на меч, цепко обхватив его когтями. Теперь Асмур не мог воспользоваться этим оружием.
– Буду стрелять! – крикнула мона Сэниа. – И я не промахнусь, вы меня знаете!
Братья ее знали. Асмур – тоже.
И тут материнский крэг встряхнул головой, так что седой венчик поднялся над нею, точно рыцарский плюмаж, и издал укоризненный клекот. Это подействовало эффективнее, чем угроза ее своенравия, – действительно, трудно было найти проступок страшнее, чем поднять смертоносное оружие на человека.
Но ранить крэга – пусть даже нечаянно – это было самым позорным, несмываемым грехом.
Принцы осадили коней.
– Эрл Асмур, – прокричал один из тех, кто стоял за спиной моны Сэниа, кажется самый старший, – ты знаешь, что исполняющий Уговор неприкосновенен, и, как бы мы ни чувствовали себя оскорбленными, не нам, принцам крови, нарушать законы Джаспера. Поэтому мы разрешаем тебе удалиться. Полночь миновала, а предначертание указало тебе начать путь до рассвета. Ступай с миром, но помни: если, вернувшись, ты приблизишься к нашей сестре ближе, чем на расстояние взгляда и голоса, мы будем драться так, как велит фамильная честь: без крэгов, вслепую, на звон шпаги.
– Я не менее вашего чту Уговор и законы Джаспера, – тяжело переводя дыхание, проговорил эрл Асмур, который задыхался от бешенства, – и тем не менее помните, высокородные принцы, что, выполнив свой долг перед крэгом моей матери, я вернусь и скрещу шпагу или кинжал, рапиру или меч по выбору с любым из вас, независимо от того, удостоит ли снова меня принцесса Сэниа слова или взгляда!