Достав из конверта лист бумаги, она протянула его Мар. Та в свою очередь вглядывалась в ее темные, как мох, глаза, подернутые теперь влажным блеском. Мар казалось, будто она вручала ей частичку себя. Потому она с большой осторожностью взяла письмо и развернула сложенный пополам лист, словно в руках ее было сердце самого Сантьяго Лопеса.
Моя любимая супруга,
Вот уже две недели как мы прибыли на остров. Было так отрадно снова ступить на твердую землю, что мы даже и не думали о несчастиях, поджидающих нас впереди. В Сьенфуэгосе нас посадили в поезд вместе с мулами, везшими наш груз. После чего мы отправились вглубь страны.
По прибытии мы тронулись в путь вместе с уже подготовленными для нас волами. Повозками управляют наполовину раздетые негры и мулаты. Видела бы ты их: сплошные мышцы да жилы. Ни грязь, ни устроенная волами толкотня им ни по чем; силы их, кажется, неиссякаемы. Кричат, бегают, кличут своих быков – и так от рассвета до заката. Они стойкие, как стволы деревьев, и их ничто не берет. А вот мы тащим на носилках восьмерых больных.
Военный врач делает все, что в его силах, но эта лихорадка, думается, берет над человеком верх. Мы, здоровые, страдаем от укусов блошек – насекомых, которые, проникая под кожу стоп, вызывают такой страшный зуд, хоть с ума сходи. Врач нам приказал не расчесывать их укусы, и я терплю что есть сил, пока станет совсем невыносимо. Так изо дня в день и живем, переходя с одной поляны на другую и больше всего боясь заразиться; духота иссушает душу, одежда липнет к телу, а мы в истоптанных эспадрильях продолжаем путь.
Господи Боже мой! Чего бы я только не отдал за хорошую обувь.
Любимая моя, несмотря на все поджидающие нас опасности и болезни, другой столь же прекрасной земли не сыскать в целом мире.
С любовью, всегда помнящий о тебе,
твой супруг Санти
Опустив голову, Мар сложила письмо. Ей казалось, будто она, подсмотрев сквозь замочную скважину, только что обнаружила нечто прекрасное. Затем взглянула на Паулину: губы ее дрожали, но она не смела моргнуть, стараясь не проронить ни слезинки, которые уже были готовы сорваться с ее ресниц.
– Благодарю вас, – произнесла она наконец, беря сложенный лист бумаги. – Прозвучало как будто из его уст. Санти хорошо умел читать.
– Глубоко сочувствую твоей утрате. Правда.