С момента знакомства Расула с Анной в палитре его жизни появились новые оттенки, которые придали их встречам яркость и остроту ощущений.
После происшествия у ночного клуба девушка чувствовала себя причастной к переживаниям молодого бойца. Она сидела на диване и безучастно смотрела в телевизор, по которому транслировался футбольный матч. Спорт никогда особо не интересовал ее (даже с Расулом познакомилась, не подозревая, что он – троекратный чемпион), но спортивный канал оставался для Мирзаева неотъемлемой частью его жизни, и потому Анна относилась терпеливо.
Внимание привлекло сообщение диктора о потасовке у клуба между известным самбистом и студентом, который…
– …скончался в больнице, не приходя в сознание.
От этого известия, прозвучавшего подобно грому среди ясного неба, Анна вскочила с дивана и тут же обмерла, встретившись глазами с застывшим взглядом Расула. Бледный, с заострившимися чертами лица, тот неподвижно стоял в дверях и, видимо, тоже слышал трагическую новость. Девушка растерялась, не зная, что делать; хотела подбежать к нему, обнять, как-то успокоить, но ноги подкосились, и она, закрыв рот рукой, снова опустилась на диван.
– Я пойду в полицию и расскажу, как все произошло, – ответил позже самбист по телефону своему тренеру и промоутеру Камилу Гаджиеву, – а не стану скрываться: я не виноват в его смерти, только хотел проучить, чтобы не разбрасывался словами. Я не убийца!
– Тогда оставайся дома, позвони адвокату и только вдвоем идите в управление, – урезонил подопечного Камил Гаджиев.
– Послушай, братишка, – наставительным тоном произнес друг Сабир, позвонив из Кизляра, – нужно время, чтобы все утряслось. Ты еще успеешь на самолет в Махачкалу, а из Дагестана махнешь за границу, в Турцию или Азербайджан. Дело серьезное, подумай, прежде чем идти с повинной. У тебя есть имя, и с этим шутки плохи.
– На меня подадут в международный розыск, и с этим шутки еще хуже! – усмехнулся Расул, потом добавил срывающимся от волнения голосом: – Да, я дрался – и в жизни, и на ринге. Да, я не побоюсь навалять по зубам самому шайтану, если оскорбит меня или мою женщину, но я никого не убивал…
– Остановись! – Анна, уже в дверях, схватила его за запястье. – Может, правда, послушаешь Сабира и прямо сейчас поедешь в аэропорт?
– Сейчас я поеду в полицию, – он посмотрел на нее исподлобья, – а ты отпусти мою руку…