С тех пор Ник и утвердился в качестве моего самого близкого друга. Конечно, за нашими спинами ходили разные сплетни, да я и сама, чего греха таить, изрядно их подпитывала. Мне, самой обычной девчонке, не избалованной вниманием, льстило общество симпатичного парня. С ним было приятно показаться на публике, и я беззастенчиво обнималась с Ником на глазах у вздыхавшей по нему прекрасной половины нашего курса.
После окончания университета мы, вопреки опасениям, не потерялись. Возможно, сыграл свою роль наш первый, составленный в шутку договор. «Документ», накорябанный на коленке во время одной из скучных лекций и имевший возмутительно ничтожное отношение к юриспруденции, до сих пор валялся у меня где-то среди бумаг: в нем мы клялись во взаимовыгодном сотрудничестве, дружбе и платонической (слово было дважды подчеркнуто) любви. Полная чепуха, конечно, но судьба не раз подбрасывала нам повод выполнить эти условия.
Не раз и не два, сидя вот так в кафе, мы болтали о всякой всячине и делились друг с другом самыми смелыми мечтами. Случалось, я откровенно ныла о любовных разочарованиях, превратив Ника в этакую «подружку», он же смешил меня историями о своих бурных похождениях. Мне было впору завидовать: абсолютно все в его жизни было легко и просто. Родные сдували с Ника пылинки, и ему стоило немалых усилий не превратиться в заправского прожигателя жизни. Учеба давалась будто сама собой (не считая, конечно, того досадного промаха с контрольной), девушки вешались на него пачками, на престижную работу устроили знакомые…
Мне же приходилось всего добиваться самой. Отец испарился из моей жизни, когда я была еще крошкой. Спутался с какой-то бойкой дамой на работе, а мама не смогла простить измену. Отец ушел раз и навсегда, и я никогда не винила мать в том, что она отказала ему во втором шансе. Меня всегда возмущало предательство – я даже поклялась себе, что, став взрослой, никогда не разрушу чужие отношения.
Но мои благородные порывы и понимание никто не оценил. Мама была слишком занята собой и устройством собственной жизни. Она быстро обзавелась другой семьей, у меня появилась сводная сестра. Отчим обеспечивал всем необходимым, но желанного тепла от близких я почти не видела. Мне исполнилось четырнадцать, когда главе семейства предложили повышение в другом городе. Жизнь без родных мест казалась прямо-таки невозможной, или это «трудный возраст» сыграл свою роль, но тогда я чуть ли не впервые проявила характер: прямо заявила, что никуда от своей школы и любимых подруг не уеду.