– Мне не жаль моей жизни, раз она нужна тебе, мой господин. Но пощади жизнь своего дитя. Позволь ему родиться, а потом приноси меня в жертву, если на то твоя воля. – взмолилась она.
Рука Шан Линь замерла в нерешительности. Одна жизнь ничего не значит. Но две жизни? Стоят ли две жизни процветания его народа? Стоит ли мудрость и сила дракона этой ужасной жертвы?
Шан Линь до крови прикусил губу, понимая, что не в силах отнять жизнь Сян Мей и их дитя, принц стал опускать руку, чтобы отбросить проклятый клинок прочь, но в этот миг острая боль пронзила его грудь, а Сян Мей отчаянно закричала.
Опустив взгляд, Шан Линь увидел торчащее из его груди острие катаны, и как на светлом шелке дорогого кимоно расцветает кровавый цветок.
– Что ты наделал Тень Ю! – воскликнула Сян Мей.
– Я спас тебя. – Молодой воин возник словно из ниоткуда.
– Зачем? Зачем… – В страшном отчаянье зашептала девушка, в ее раскинутые руки тяжело опустился умирающий принц. Она искренне любила супруга, и теперь ее сердце разрывалось от боли.
– Кровь пролита. Жертва принесена. Возможно, ты родишь дракона. В конце концов, никто из монахов уже точно не помнит, что именно требуется для обряда, – произнес Сян Тень Ю, с презрением посмотрев на притихшего в стороне служителя храма.
– Не лей по мне напрасных слез, – произнес Шан Линь с усилием, из уголка его губ вытекла струйка крови, – Я умираю от меча, это достойная смерть. А во всем случившемся только моя вина, если б я остановился раньше… Прости…
– Шан Линь, прошу тебя, не оставляй меня! – В слезах причитала Сян Мей, покрывая поцелуями лицо принца. Но его глаза уже замерли, с каждой секундой все больше напоминая стеклянный взгляд фарфоровой куклы, на которую неловкий мастер разлил кроваво-красную тушь.
Убитая горем Сян Мей приказала срубить одну из сакур, растущих у входа в храм и сделать из нее цинь. Ведь принц так любил музыку и ее пение. Когда мастер преподнес ей готовый инструмент, Сян Мей назвала ее «Слеза сакуры». Играя на этой цине она всегда улыбалась, потому что вспоминала принца и свое обещание, всегда смотреть на него с улыбкой, в эти мгновения вместо девушки плакала ее цинь.
В повозке повисла гнетущая тишина.
– Неужели, принца никак нельзя было спасти? – Наконец произнесла Цао Фэнь, поглаживая рукой красивый футляр, где лежал инструмент.