«Ах, мой друг, ответил раненый, – не думаешь ли ты, что в моём состоянии я могу думать о том, чтобы причинить кому-либо вред? Нет, я думаю только о Боге, прошу его простить меня. Наш Господь и его сын, умерший на кресте за наши грехи, просил своего отца простить его врагов. Уверь твоих товарищей, что у меня нет никакого злопамятства по отношению к тем, кто причинил мне зло. Если я излечусь, что невозможно, я никогда этого не сделаю, никогда.» «Скажи мне правду, капитан», – снова начал канонир. «Уверяю тебя, мой друг, клянусь тебе, как человек, у которого смерть стоит перед глазами, не должен думать ни о чём другом, кроме как о том, как угодить Богу.»
Тогда канонир, прикоснувшись к голове, на которой был ночной головной убор, уронил или притворился, что уронил, пакет мускуса и принялся его искать, но хоть его и искали и Бертье, и слуга Гарго, не могли найти. Тогда этот бездельник заявил, что если его мускус пропадёт, он убьёт всех, кто есть в комнате. После долгих поисков он начал разглядывать Гарго. Тот ему заявил, что этот мускус – безделица, которая не стоит таких усилий. Он ответил грубым голосом, но мало убедительно, так, как говорят те, кто готов совершить омерзительное преступление: «Я ищу другое, капитан, я хочу выяснить, не имеешь ли ты намерений нас повесить.»
Капитан ответил, что кто просит Господа нашего Иисуса Христа простить его, тот сам от всего сердца прощает тех, кто вверг его в это состояние, и чтобы именем Бога он больше не искал предлогов, чтобы его прикончить. Что он находится в его власти, не имея никакой помощи свыше, но счёл бы милостью её получить.
«Капитан, капитан! Твой скверный Совет вверг тебя в нынешнее состояние, твой секретарь с другими льстецами и есть причина произошедшего беспорядка, он вверг нас в безнадёжность. Мы пойдём в Санта-Крус, чтобы наказать его за причинённое зло. У тебя слишком хорошее сердце, поэтому я не могу исполнить то, что пообещал моим товарищам.» При этих словах он положил нож и пистолет на палубу, встал на колени и заговорил со слезами на глазах: «Капитан, я искренне признаюсь, что шёл сюда по их приказу, чтобы тебя убить, большая часть хотела, чтобы ты был мёртв, но я чувствую тайный порыв, который меня удерживает – я не знаю, почему твоё лицо меня разоружает. Я торжественно заявляю, что если Бог, к которому ты так страстно обращаешься, излечит тебя от твоих ран, я попытаюсь тебя спасти от моих товарищей.»