Арди, услышав последнее, подался вперед.
– Простите, господин, – обратился он к консьержу. – А тухлятина не отдавала серой?
Моряк ненадолго задумался.
– Вроде кто-то что-то о таком говорил, да. Но сам я запаха не чувствовал.
– А кошмары? – продолжил Арди. – Они связаны с умершими родственниками?
– И друзьями, – подтвердил консьерж.
Ардан обреченно вздохнул, что не скрылось от взгляда далеко не обрадованного Милара. Скорее даже напротив. Он, будто, подспудно надеялся, что консьерж ответит отрицательно на хотя бы один из вопросов юного волшебника.
– А крики, вой и плач всегда женские? Ни детских, ни мужских, ни таких, что могли бы издать животные?
– Только женские, – консьерж отрицательно покачал головой и замер. Бывший моряк не был дураком. И он смог привыкнуть к происходящему только потому, что в глубине души, искренне и откровенно считал происходящее чем угодно, только не тем, что могло бы быть связано с изнанкой мира, где обитают всякие твари, роются в своих пыльных трудах Звездные Маги и все еще звучит далеко эхо позабытого искусства Первородных.
Моряк не верил в сказки писателя Ригланова. Не хотел в них верить. И наивно полагал, что это неверие служит ему надежным, непробиваемым щитом.
Вот только сказки имели на данный счет свое собственное мнение…
Спящие Духи, если Милар находил разительно отличающимися миры богатых и простых жителей столицы, то вот Арди видел, как сильно разнились миры, где жили обыватели и Звездные маги.
Консьерж все бледнел и бледнел, руки его тряслись сильнее, а взгляд не сходил с погон, посоха и гримория Арди.
– Так это… – начал было он.
– Давайте ключ, любезный, – постучал по столешнице Милар. – От замка.
– Твердь.
– Что?
– Господин Ле’мрити назвал свой этаж Твердью.
Капитан, не скрывая своего отношения, презрительно хмыкнул.
– Ну, лишний раз убеждаюсь, что большие деньги не всегда означают наличие вкуса.
– Ваша правда, господин дознаватель, – и, бледнее света Лей-ламп, отражавшихся на столешнице, достал ключ. В отличи от своего двоюродного брата, отпиравшего семьдесят вторую квартиру, этот выглядел сродни замку, вход в который столь ревностно берег.
В два раза больше, выкованный, явно, вручную, оформленный под старину, он вполне мог служить в качестве пресс-папье. С ручкой в форме свившейся кольцом змеи и самим ключом с громадными, будто ржавыми зубьями, тот выглядел чересчур уж вычурно в современном здании.