Да.
Действительно.
Звучало сродни глупой выдумки – несуразной байки. Потому ласточкам и не верили.
– Не завидуй птицам, маленький друг.
– А я им не завидую, – насупился маленький охотник.
Атта’нха хохотнула.
– Ты не умеешь врать.
– Потому что Скасти не велит! – возмутился Арди и, перевернувшись на бок, спустил руку на голову волчицы, запутавшись пальцами в её теплой, мягкой шерсти. – Он говорит, что каждый раз, когда я хочу соврать, я могу сказать все то же самое, но только лишь словами правды.
– Так и есть, – не стала спорить волчица. – Правда всегда обманчивей любой лжи, маленький друг… А знаешь почему птицам не надо завидовать?
Арди пожал плечами. Атта’нха этого не видела, но маленький охотник знал, что волчица знала. Как знала, что рядом с ними порхала первая весенняя бабочка, и что слепой крот рыл под ними свою тропу, и что медведь, проснувшись в соседнем долу, уже водит носом по ветру, выискивая, где бы поживиться ягодами.
Атта’нха знала все, что есть вокруг. Потому что, в отличии от маленького охотника, которому приходилось постараться, чтобы хоть на пару мгновений заглянуть в изнанку мира – увидеть, как сказал бы бельчонок, “дерево сразу с обоих сторон”, Атта’нха видела все и всегда.
– Почему? – спросил маленький охотник.
– Потому что тебе кажется, что они летают ради своего удовольствия, – волчица двигала руками-лапами и шептала слова, а вместе с ними на полянах, лугах, вдоль рек и озер, среди лесов и у подножья гор, распускались подснежники, разбивая своими лепестками последние, самые тонкие ледяные следы. – Но это не так. Они взлетают, маленький охотник, ради того, ради чего встаешь и ты. Чтобы отыскать пропитание. Чтобы напиться воды. Ты смотришь на них и видишь завораживающую высь и дышишь запахом свободы. А они смотрят вниз и… что видят они, лучше спроси у Кайшаса.
Арди чувствовал, что в словах Атта’нха скрыт некий смысл, но никак не мог его уловить.
– А теперь расскажи мне, маленький друг, что ты прочел вчера?
Маленький охотник вздрогнул и, кубарем скатившись с валуна на землю, пристроился сбоку от волчицы и прижался к её меху. Стоило ему это сделать, стоило погрузиться в мягкое тепло, услышать, как мерно и спокойно бьется сердце Атта’нха и как теплое, фырчащие дыхание слегка касается его головы, как маленького охотника окутала дрема.