Кажется, он немного переходит границы. Ну ничего, я ему еще покажу.
Решаю прекратить извиваться в его сильных руках, делая вид, что сдалась. Артем, поверив моей лживой игре, расслабляет хватку, и я, не теряя времени, замахиваюсь и ударяю его коленом в пах с полной силой. Вкладываю в этот удар всю свою злость и отскакиваю в сторону. Артемушка, явно не ожидавший такого поворота событий, хватается руками за покалеченное достоинство и сгибается пополам. Это дает мне возможность выбежать из коморки, пока он не пришел в себя.
Не сдерживаюсь и прежде чем уйти, сладко повторяю его же слова:
– Я тебе ой как не советую злить меня, Темочка.
– Маленькая сучка, – болезненно произносит Артем.
Черт, надеюсь, я ему ничего там не сломала. Хотя плевать, может, я спасла мир от рождения новых редкостных придурков. Меня за это еще поблагодарить нужно!
– Козел, – бросив напоследок, выбегаю из подсобки.
***
– Мамуль, что ты готовишь? – спрашиваю я, зайдя на кухню и увидев, как мама возится с мукой.
Сажусь напротив нее, любуясь ее умелыми движениями.
– Да вот, пельмешки решила сделать, – отвечает она, продолжая замешивать тесто.
Всегда считала, что любовь к готовке – это наследственное качество, и в моем случае это действительно так. Мама всегда была отличной поварихой, и ее умение создавать вкусные блюда всегда восхищало меня. Я наблюдала за ней, училась у нее и, наконец, стала готовить сама. Но, несмотря на это, моя любовь к готовке не совсем такая же, как у мамы. Я больше всего люблю печь сладости. Может быть, это потому что я всегда была сладкоежкой, или, может быть, потому что сладкие блюда требуют большей фантазии и творчества. В любом случае, я наслаждаюсь процессом приготовления десертов, и у меня получается довольно неплохо.
– Давай помогу, – обращаюсь к маме, уже закатывая рукава.
– Ой, нет-нет, милая, я сама, – улыбаясь, мама отходит с миской на руках. – Злата, ты же знаешь, что я не люблю, когда мне помогают.
– Да, знаю, – отвечаю я.
Конечно, знаю, сама не люблю, когда рядом кто-то возится.
– Насчет того, что произошло во время завтрака, – тихо говорит она, опуская взгляд. – Прости, милая, если как-то обидела. Я просто действительно очень переживаю за тебя. Что-то неспокойно мне, понимаешь?
– Мамочка, конечно, я все понимаю, и вовсе не злюсь на тебя, – говорю я. – Но ты ведь должна понимать меня, и поддерживать принятые мною решения. С работой у меня все в полном порядке. Иногда, разумеется, приходится задерживаться, но в этом нет ничего такого! Ты ведь сама задерживалась, когда работала, забыла что ли?