Это заявление рассмешило меня. Мариус, расценив мой смех по—своему продолжил.
– Иллюзии могут скрывать правду, манипулировать разумом и даже создавать реальность.
Мариус стоял у доски, его глаза скользили по классу, но взгляд то и дело возвращался ко мне.
– Итак, кто из вас может объяснить, что такое магия иллюзий? И не повторяйте, пожалуйста, слова из учебника. Я не интересуюсь фразами, которые вы выучили наизусть. Мне нужно видеть, что вы на самом деле понимаете.
Я внимательно следила за реакцией аудитории. Страх, волнение, уверенность. Пара рук поднялась вверх, но Мариус легким, почти неуловимым движением головы дал понять, что пока не хочет отвечающих в их лице. Его взгляд вновь остановился на мне.
– Вы. – кивнул он. – Скажите, чем отличается магия иллюзий от, скажем, магии обмана?
Я поднялась, но просто отвечать на вопрос не хотелось, поэтому я решила немного поиграть с ним, в своей манере.
– Магия иллюзий, – начала я, – это не просто манипуляция восприятием. Это когда человек, столкнувшись с иллюзией, начинает сомневаться в самой основе своей реальности. В этом разница. В отличие от магии обмана, которая подменяет одно другим, магия иллюзий подрывает фундамент, заставляя человека верить, что его ложь – это правда.
Мариус чуть наклонил голову, словно анализируя мои слова. Но оценивал он вовсе не их. Он просто любовался мной. Да, я была прекрасна – той красотой, что заставляет мужчин забыть слова, а женщин стиснуть зубы от зависти. Платье облегало изгибы моего тела словно вторая кожа, подчеркивая каждую его идеальную линию. Длинные волосы, темнее бездны, ниспадали волнами по спине, и я специально не стала их укладывать – пусть знают, что мне не нужны драгоценности, чтобы затмить аристократок.
Пусть видят. Пусть запомнят.
Тишина затянулась. И Мариус, словно опомнившись сказал:
– Хорошо. – Он сделал шаг в сторону и взял несколько книг с кафедры. Положил их перед собой и перевел взгляд на другого студента, указав на него пальцем. – Теперь вы. Что происходит с человеческим восприятием, когда оно сталкивается с мощной иллюзией? Как мы можем измерить, насколько человек потерял связь с реальностью?
Студент побледнел, его рука слегка задрожала, но он начал отвечать, сбивчиво, с затруднением.
– Ну, я думаю, что восприятие… как бы… становится ненадежным. Люди начинают терять… свои ориентиры, и… иллюзия становится их новой реальностью?