Все изменилось в 1976 году, когда в разрушенную обитель приехал грек Тавуларес. Как он жил там первые годы – одному Богу известно – один в пустыне, без воды, электричества, без дорог… Потихоньку, с Божией помощью, протянули в обитель электропровода, восстановили порушенные стены и самое главное – выкопали узкий глубокий голодец-скважину в 25 метров. Вода в нем оказалась пресной, свежей и вкусной. Это было настоящее чудо, так как в окрестностях Мертвого моря (а монастырь находится совсем недалеко от него) подземные воды соленые, не пригодные для питья. Вода дала жизнь и людям, и животным, и растениям. Теперь вокруг обители раскинулся прекрасный сад и большое подворье с верблюдами, козами, кроликами, утками и куропатками.
Стивен был совсем один. Кругом ни туристов, ни монахов, ни местных жителей – все складывалось очень удачно. Побродив по окрестностям, он, наконец, прошел через гостеприимно распахнутые ворота на территорию монастыря.
Высокие серые стены окружали большой двор. С противоположной стороны от входа над стеной высилась башенка-колокольня с часами и маленьким колоколом. В центре – большой храм и несколько каменных сооружений. Одно из них – уже не нужный колодец, из которого когда-то брали дождевую воду. Теперь он использовался как тумба, на которой стояли клетки с попугаями и горшки с цветами. Над ним по металлической арке и дальше по стене вился плющ. Везде на каменном полу – деревья в кадках. Яркое солнце, обилие и великолепие зелени делали каменно-серый монастырь светлым и приветливым. Картину дополняли зеленые ожереловые попугаи – они весело перекликались, перелетая с ветки на ветку. Их большие разноцветные сородичи дремали в клетках. Стивен немного задержался возле них. Местные попугаи были особой монастырской достопримечательностью. Они отличались не только красотой и обаянием, но были к тому же умны и общительны. К восторгу паломников, большие попугаи могли поприветствовать их на греческом, английском и русском языках. Однако к Стивену пернатые полиглоты проявили полное равнодушие. Разморенные от жары, красавцы мирно спали, опустив головы с огромными крючковатыми клювами.
Молодой человек огляделся и не спеша пошел вдоль монастырских стен. Изнутри они уже не казались огромными и неприступными. В их каменных нишах расположились торговые лавки. Продавали в основном то, что производилось в самом монастыре, – в местных мастерских делали свечи, иконы и мозаику. Стивен подошел поближе, рассмотрел товар, приценился. Разморенные от зноя торговец-монах и пара-тройка очевидно светских продавцов реагировали вяло, отвечали односложно, не делая никакой попытки покинуть свое место в тени.