и высказались в том духе, что хороший коммунист – мертвый коммунист. Серхио непрестанно звонили со скрытых или просто незнакомых номеров, ватсап разрывался от просьб, которые он отклонял вежливо, как только мог. Он знал, что вечно скрываться не получится, но хотел как можно дольше оставаться наедине с воспоминаниями об отце – хорошими и не очень, – которые уже начали вытеснять из головы все остальное.
Фильмотека Каталонии забронировала ему номер в роскошном отеле на Рамбла-дель-Раваль с окнами во всю стену и цветными лампами, но насладиться комфортом он не успел: организаторы немедленно утянули его на приветственный обед в ресторане неподалеку. Впрямую никто не говорил, но Серхио понял, что все уже знают о случившемся: люди, сидевшие с ним за столом, смотрели напряженно и явно прощупывали почву, стараясь понять, сколько именно симпатии им позволено проявить, где проходит граница, за которой улыбка станет неуместной. Еще до десерта директор фильмотеки, приятный большеглазый человек в очках без оправы, густые брови которого ползли вверх почти с нежностью всякий раз, когда речь заходила о кино, взял слово, поблагодарил Серхио за приезд и без обиняков сказал, что они очень рады видеть его в Барселоне, но совершенно не будут возражать, если он решит вернуться в Колумбию: ретроспектива полностью готова, фильмы в фильмотеке, выставка смонтирована, и Серхио вполне может отказаться от участия, чтобы побыть с семьей и проводить отца, они всё понимают. Серхио уже успел присмотреться к директору: Октави Марти сам снял несколько кино- и телефильмов и говорил о великих режиссерах так, как говорят только люди, по-настоящему их понимающие. Иногда казалось, что он видел все фильмы на свете, иногда – что на все фильмы на свете написал по рецензии. Серхио он сразу понравился, но не только поэтому он ответил:
– Нет, я останусь.
– Можешь съездить и вернуться к закрытию, если хочешь. Устроим небольшой фуршет, ты со всеми поговоришь и все.
– Спасибо, но обязательства есть обязательства.
Под конец обеда на стуле справа, пустовавшем до самого кофе, возникла молодая девушка, достала из папки стопку аккуратно сложенных листов и терпеливо, тоном учительницы рассказала, что Серхио нужно будет делать. Расписала все предстоящие интервью газетам, радио и телевидению, сливавшиеся на бумаге в полноводную реку, которую Серхио придется переплыть, как в прежние времена в военных лагерях. Из папки же выпала программа ретроспективы.