Вьятт закончил свою речь, ожидая дальнейших действий от порядка удивлённых студентов, тихо перешёптывающихся и переглядывающихся меж собой. На лицах многих из них читались ещё остатки замешательства и непонимания, в лицах других же, коих, однако было большинство, скорее виднелась лёгкая неуверенность, перед их выбором. Они уже решили для себя всё, когда эта предварительная подготовка в этом месте обрела для них новый смысл.
Среди них был и Даниэль. Лично для него, подобно открытие тайн, наоборот говорило о многом. О том что он, подобно Прометею, герою древности, был избран, дабы принести всем людям чудеса и добродетель совершенно новых, доселе не виданных знаний. Это была миссия. И для него честью стать таковым не столько для себя, сколь для других, означало исполнить свой долг, как современного искателя истины. И если ему придётся хранить тайну, ища эту истину тут, он разделит бремя учёных РИСИ.
В скором времени, оба мужчины из Института подозвали каждого вниз. Лекция окончилась, и теперь им предстояло право выбора. Те, кто хотели остаться, подходили к Вьятту и подписывали последний контракт. Это было началом более развёрнутого и можно сказать более глубокого изучения, теперь уже известной темы, с дальнейшим устройством на должность сотрудника. Те же, кому такое открытие до сих пор казалось сомнительным, не желая продолжать обучение, подходили к ректору, и их выводили из зала.
Ни Даниэль, ни другие студенты их больше не видели. Каждый из них выбрал свой путь. Их судьбы здесь окончательно расходились.
А для остальных, принявших условия, с этого момента, новые долгие дороги только начинались…
Глава I.
По холодным и слабо освещённым коридорам звенел стук каблуков пары мужских кожаных туфель. Он отчётливо был слышен, лишь иногда перебиваемый гулом электропроводов, шумом труб и треска накалившихся старых ламп, уже давно скучающих по умелым рукам человека. Шаги, казалось, каждый раз меняли своё направление, то направо, то налево, то долго вперёд, то чередуясь на лестничных пролётах. И всё же, они безостановочно шли вперёд. Когда-то пересекаясь с другими шагами, более тихими, или более спокойными, а когда-то снова оставались наедине с тишиной и прерывающими её звуками.
И вот, они остановились. Раздался другой звук, довольно тихий – стук костяшек по полой деревянной двери. Затем щелчок, протяжный скрип, и снова щелчок. Шаги наконец умолкли.