– Ладно, не грусти, придумаем что-нибудь, – толкнула она меня плечом, задорно улыбаясь. – У меня есть друг-юрист, поговорю с ним, может он что посоветует. Хотя он больше по уголовному праву, но да ладно. И папу расспрошу про Караджа, кто такие и чего стоит от них ждать в случае чего. Может и он что подскажет.
– Спасибо, но ты не обязана. Это моя проблема, и…
– И я не собираюсь её решать за тебя, успокойся. Это просто сбор информации. Тебе ведь не помешает.
Не помешает. Тут она права. Так что мне оставалось только снова её поблагодарить. Больше мы о проблемах не вспоминали. Купив кофе в ларьке, вернулись на лавочку, да так и просидели на ней до самого появления Мстислава, болтая ни о чём. Он же и предложил, когда довёз меня до дома:
– Попроси у родителей охрану для себя, если не хочешь повтора сегодняшнего. Я не всегда могу оказаться рядом, чтобы помочь, а твой жених явно не из тех, кто умеет прощать и забывать, – покосился на мою руку.
Я тоже посмотрела на него. Запястье уже почти не болело, лишь слегка ныло, когда я, забывшись, пыталась активничать этой рукой. Но парень прав. Дженгиз слишком несдержанный, и в следующий раз рядом и правда может не оказаться никого рядом, чтобы спасти меня от него. Но попросить помощи у Касьяна, который только вчера обвинил меня в том, что это исключительно моя вина, я сама напросилась? Это даже в мыслях звучало нелепо, чтобы ещё и вслух повторять. Нет уж! Ни за что!
Время давно перевалило за полночь, за окном воцарилась темень, разбавленная ярким светом полной луны и многочисленных звёзд. Ветер слегка покачивал зеленеющие кроны деревьев в саду, в соседних дворах лаяли псы. Я сидела на подоконнике, смотрела на улицу и размышляла о словах Мстислава.
Гордость – мой самый большой порок. Я всегда это знала. Мне сложно просить помощи у других. Сложно доверять людям. Я всегда справлялась со всем сама, в одиночку, и не любила перекладывать ответственность на других, делиться ею. Я боялась казаться слабой в глазах остальных. Поэтому все свои проблемы встречала с высоко поднятой головой и улыбкой на лице. Ещё больше я не любила, когда в мои планы вмешивались. Особенно мужчины. Именно поэтому я в свои двадцать один даже ещё не целовалась ни разу ни с кем, хотя желающих было предостаточно. Но я не хотела закончить, как мама. Я не хотела, чтобы один из них меня использовал, как её, лишив возможности быть счастливой. Вот только, кажется, именно так скоро и произойдёт, если я продолжу цепляться за свою независимость.