– Знаете, даже жаль, что мы с вами стали так поздно общаться. Думаю, мы вполне могли бы подружиться. Вы, вроде, ничего, – призналась честно.
Но завтра я для всех стану невестой Дженгиза, а ещё через месяц – женой, и вряд ли вообще смогу с кем-либо общаться. Хотя может мне повезёт, и Дженгизу быстро надоест со мной воевать, и он переключится на своих любовниц, а меня оставит в покое? Было бы здорово.
– Ты заблуждаешься, – неожиданно сухо опроверг мои слова Касьян. – Подружиться со мной, тем более тебе – нереально, Белоснежка.
Мы как раз дошли до дверей спален, и он отпустил меня.
– Почему? – запрокинула голову, чтобы видеть его лицо.
– Всё очевидно. Если ты этого до сих пор не поняла… твои проблемы. Не мои, – безразлично отозвался Царский. – Спокойной ночи, Эльнара.
– И вам, – пробормотала растерянно уже ему в спину.
Хлопнула дверь, и я осталась в коридоре одна. Всё такая же растерянная и ничего не понимающая.
Он вообще о чём?..
Гости, гости, гости…
Они были всюду и везде в этом огромном зале снятого на столь важный случай ресторана. Мужчины в тёмных смокингах и женщины в изящных нарядах пастельных тонов. И лишь одна я в белом. С золотым кольцом на безымянном пальце.
А ведь это даже не свадьба!
Сущий кошмар какой-то. Наяву.
Приходилось прилагать усилия, чтобы не сломать ножку бокала с шампанским. Она стала для меня точкой равновесия. Я буквально заставляла себя на ней фокусироваться, чтобы не дай бог не сорваться и не сорвать мероприятие. Такого мне точно не простят. Вот ещё бы мой жених перестал распускать свои руки. А то при каждом удобном случае норовил то за руку взять, то за перетянутую тонким шёлком талию обнять. И всё это под перекрёстным огнём камер журналистов. И мне ничего не оставалось, как, сцепив зубы, терпеть эту наглость. Терпеть и улыбаться, делая для всех вид, будто я по-настоящему счастлива. Хотя этого чувства и близко во мне сейчас не существовало.
Кто бы знал, насколько сильно мне хотелось сбежать отсюда как можно дальше…
Впрочем, тому же Дженгизу это было точно известно. Наверное, ещё поэтому он никуда меня от себя не отпускал, позволяя лишь издалека любоваться всеми, не приближаясь ни к кому. Даже к сестре. Та в отличие от меня радостно порхала по всему залу от одной компании к другой в своём коротком и пышном нежно-персиковом наряде, светясь от счастья как лампочка.