– Не обожглась? – Крис с беспокойством заглянул ей в глаза.
Кейт лишь помотала головой. И он вернулся к поцелуям.
***
Румяная утка томилась на вертеле, распространяя умопомрачительный аромат. А костер под ней согревал прохладный вечер. Крис и Кейт сидели в обнимку на бревнышке, гипнотизировали утку голодными взглядами и пили вино. Закат, словно безумный художник, раскрасил небо и озеро в сюрреалистичные цвета – розовый, малиновый, сиреневый. Тишину нарушало лишь потрескивание сухих дров в костре.
Кейт в очередной раз сглотнула слюну.
– Крис, она когда-нибудь поджарится? Я бы ее сейчас даже сырой проглотила!
– Еще минут десять. Потерпи.
Крис улыбнулся и снова наполнил бокалы. Она подняла свой, понаблюдала за игрой пламени в нем, затем перевела взгляд на возлюбленного.
– За тебя.
– За тебя, – эхом повторил он.
– Кажется, мы поменялись бокалами, – заметила Кейт, отпив глоток. – На моем была маленькая отметина на ножке, – она притянула к себе его руку с бокалом. – Ну точно, теперь он у тебя. Говорят, если выпьешь из бокала другого человека – узнаешь его мысли.
На губах Криса возникла едва заметная улыбка.
– По-моему, для этого нам нет нужды меняться бокалами.
– Ты хочешь сказать, что мы и без того знаем мысли друг друга? Но мы не так уж давно знакомы…
– Я хочу сказать, что надежней просто спросить.
– О чем? – растерялась девушка.
– О том, о чем хочешь узнать мысли.
Она кинула на Криса нерешительный взгляд.
– И что же ты думаешь обо мне?
– Думаю, что мне с тобой хорошо. И еще с тобой я могу быть самим собой. Ты принимаешь меня таким, какой я есть – со всеми противоречиями моей натуры.
– Противоречиями? О чем ты?
– Например, о жестокости. Не то чтобы она свойственна мне как таковая, но я беспощаден к моральным уродам. Для меня это нормально. Только я же вижу, что тебя мои расправы шокируют. Значит, для тебя это противоречие натуры.
– Раз уж мы об этом заговорили… Как я понимаю, христианских заповедей ты не признаешь?
– Кейт, я живу по собственным заповедям. И «не убий подонка» среди них точно нет.
– А как насчет «не прелюбодействуй»? – девушка устремила на него испытующий взгляд.
– Странная заповедь. Если любишь – зачем изменять? А если не любишь – что может изменить заповедь? Сознательные ограничения не дают ничего кроме видимости. Любая пограничная черта должна идти из подсознания.