Светлана была удивительно терпеливой. Она умудрялась совмещать в себе и маяк, освещающий путь заблудших мыслей Виргинского, и тихую гавань, где его душа находила успокоение. Но, пожалуй, главной примечательной особенностью Светланы было то, что она появлялась рядом с писателем именно в те моменты, когда он балансировал на тончайшей грани между гениальностью и помешательством. Она как будто чувствовала приближение очередного приступа его творческого безумия.
Впрочем, теперь всё это осталось лишь в воспоминаниях: он недооценил её. Подруга исчезла из его жизни также неуловимо, как исчезает отражение в разбитом зеркале, оставив после себя лишь смутное ощущение невосполнимой утраты.
Виргинский, словно наказывая себя за горькие воспоминания, с неожиданной яростью впился ногтями в собственное предплечье, оставляя на коже кровавые полосы.
Светлана исчезла из его жизни. Совсем… Неужели причиной этого стали непроданные книги? Неужели любовь могла закончиться лишь из-за того, что со временем всем свойственно меняться?
«А синие фонари горят вечно», – прочёл он заголовок, бездумно открыв страницу литературного журнала. Статья, с фотографией старинного особняка в голубоватой дымке сумерек, гласила следующее:
«Говорят, что когда-то этот величественный особняк с его белоснежными колоннами и широкими балконами был настоящей жемчужиной здешних мест. Теперь же, окружённый разросшимися деревьями, кроны которых прячут его от любопытных глаз, он представляет собой поистине удивительное зрелище: по вечерам, когда солнце скрывается за горизонтом, по всему периметру усадьбы зажигаются фонари, излучающие свет странного, неестественного оттенка.
Честно признаюсь, что, несмотря на журналистское любопытство, я не рискнул исследовать внутренние помещения особняка. Причиной тому послужили не столько обветшалые стены и местами провалившаяся крыша, сколько истории, которые рассказывают местные жители. И эти истории, скажу я вам, способны заставить содрогнуться даже самого отъявленного скептика.
По словам старожилов, в конце прошлого века (а может, и много раньше), хозяин дома, доведённый до безумия разорением, стал убивать всякого, кто переступал порог его владений. С каждой новой смертью в стенах дома пламя фонарей вокруг приобретало всё более холодный синий оттенок, словно впитывая в себя души несчастных жертв.