– Мы не могли с вами встречаться раньше? Вы не…
– Нет. Я бы запомнила, – безапелляционно отрезает Лина и приближается к столу Ленского с какой-то бумажкой в руках.
– О, из вас получилась бы отличная актриса. Так талантливо лгать, – я не оставляю попыток вывести Василину на эмоции, но все мои усилия идут прахом, осыпаясь к ее стройным ногам.
Остановившись в полуметре от меня, Линка передает начальнику листок и скрещивает на груди руки, заранее готовясь отбиваться от его нападок.
– У меня возникли дела, не терпящие отлагательств. Будьте так добры, подпишите заявление. И примите к сведению, что я не буду отвечать на звонки вплоть до понедельника.
В её тоне ни намёка хоть на какой-то пиетет. Тихо хмыкнув, я откровенно любуюсь растерянным лицом Ленского и беззастенчиво комментирую:
– Звучит, как ультиматум. Вот уж не думал, что у вас такие… Смелые сотрудники, Станислав Евгеньевич.
Роняю неторопливо, намеренно тяну гласные и улыбаюсь шире, встречая холодный, пронзительный взгляд. Жду, что в нём как прежде вспыхнут такие знакомые искры, но нет.
Василина едва заметно ведёт плечом, делая вид, что здесь меня нет. И этот новый, незнакомый мне образ, разжигает давно потерянный интерес. Я подбираюсь, как зверь, жду, как же поступит Ленский, и морально готовлюсь сыграть новую для себя роль. Роль спасителя и защитника угнетённых.
Вот только всё опять идёт не по плану. Властный руководитель сдаётся без боя, под требовательным взглядом собственного подчиненного. Судорожно сглотнув, Ленский ставит подпись, обречённо вздыхая:
– Занесите в кадры и можете быть свободны.
– Благодарю.
Ланская покидает кабинет легко и непринужденно. А я зависаю ещё на пару секунд, провожая её слишком внимательным взглядом. И криво улыбаюсь, махнув рукой встрепенувшемуся собеседнику:
– Я на минутку, Станислав Евгеньевич. Вы же не против?
Ленский глотает слова и смиренно кивает в ответ. Это я замечаю мельком, уже выскочив следом за собственным наваждением. Призраком прошлого во плоти. И даже не удивляюсь, когда нахожу её у кофейного автомата.
Сжимая пальцами горячий стаканчик кофе, Лина жмурит глаза и дышит, медленно и глубоко. Кусает губы и снова ведёт плечом. И я не могу сдержать смешок, что так и рвётся из груди. Лгунья.
Какая же она всё-таки лгунья. Что тогда, что сейчас.