Артём, сейчас
Это открытие повергает меня если не в шок, то в приличный такой ступор. Я пялюсь на Василину с Евой, как баран на новые ворота, и не понимаю, почему моя дочь так легко подпускает к себе практически чужого человека.
Особенно когда я пытаюсь пробиться к ней сквозь стену отчуждения.
Становится неприятно. Невидимая когтистая лапа полощет по грудаку и заставляет прервать воцарившуюся ненадолго идиллию.
– Ну что, Ланская, убедилась, что Еве в этом доме ничего не угрожает? Она одета, обута, накормлена, – я высекаю грубее, чем того требует ситуация, но Лина не теряется, парируя.
– И совершенно лишена нормального отцовского внимания.
– Окей. Я принял информацию к сведению. Обмозгую.
Выдавливаю из себя вопреки желанию продолжить бесполезный спор и прячу руки в карманы. Ланская никак не реагирует на мое обещание и выпрямляется, разрывая их с Евой контакт.
Смотрит долго-долго, как будто пытается пробраться под кожу, и делает шаг к двери.
– Жду вас завтра в центре. В десять.
Чеканит она прохладно и выскальзывает на лестничную площадку. Я же пялюсь какое-то время в никуда и краем глаза фиксирую движение. Развернувшись, Ева уходит в свою комнату.
Не тянется ко мне. Не стремится обнять. И это в тысячный раз заставляет меня ощутить себя паршивым отцом.
На каком-то повороте моя жизнь определенно свернула не туда. И мне абсолютно точно пора что-то менять. Только вот что?
Заглянув к дочке и убедившись, что она возится с развивайкой, я забуриваюсь в душ. Встаю под ледяные струи, чтобы вернуть остатки здравомыслия, и кручу так и эдак Василинины слова.
Она разделала меня, словно несмышленого школьника. Ткнула носом в мои косяки. И гордо удалилась, как грёбанная королева.
Откуда в ней столько гонора императрицы с ее-то зарплатой и должностью? Деньги она зашибает не бог весть какие, выплачивает кредиты. Я уточнял.
Катаю эти мысли в воспаленной башке, которая с каждой минутой пухнет всё больше, и попутно звоню нашей няне.
– Добрый день, Александра Ивановна. Завтра утром мы с Евой поедем в клинику, так что вы можете прийти после обеда.
– Здравствуйте, Артём Сергеевич. Тут такое дело. Я хочу взять расчёт.
– Как так?
– Переезжаем. Внучке поставили хронический тонзиллит. Нужен срочно другой климат. Вы меня простите, пожалуйста, что так внезапно. Но в Лазаревской домик хороший подвернулся, дети покупают. Задержаться не могу. Но я обязательно кого-нибудь вам порекомендую, – рассыпается в извинениях женщина, а я впаиваю пальцы в виски и не представляю, как Ева будет привыкать к новому человеку.