Мэве ничего не оставалось, как снова обратиться за помощью к своему сыну Рюрику. Хорошо ещё, что нашлись преданные ей люди, согласившиеся доставить весть об этом князю Биармии, Гардарики и Новогорода, и в числе их оказался торговец Старри. Он очень боялся мести ярлов и конунга, но всё-таки выполнил поручение Мэвы.
– Скажи, купец, – заговорил князь после долгих раздумий. – Ты знаешь, сколько драккаров и воинов под рукой конунга Дрётта и ярлов Сверра и Дьярви?
– У ярлов по пяти драккаров будет! – без раздумий ответил Старри. – А у конунга их около полутора десятков, но нынче, пожалуй, во фьорде не больше двух или трёх осталось. Это те, которые за зиму не успели починить. Все остальные ещё весной ушли в походы. Думаю, и викингов в посёлке не много наберётся. А конунг остался дома из-за своих друзей – ярлов Сверра и Дьярви. Ждёт, чем их тяжба с твоей матерью закончится.
Толстяк помолчал и добавил:
– У входа во фьорд к Мэве в засаде прячутся четыре драккара ярлов. Я их сам видел, когда проплывал мимо на лодке. Воинов на них много, но, сам знаешь, долго без дела тяжко быть. Поэтому, мне кажется, ярлы станут поочерёдно их менять. По два драккара от каждого.
– Ты это верно подметил, – кивнул Рюрик. – Так оно и будет!
– Твоя мать, конунг, о помощи просит. – Старри опустил взгляд вниз. – Видел я её, разговаривали долго. Тяжко ей очень. Да и с дедом Харальдом тоже что-то решать надо.
– Сам поплыву! – сжал кулаки князь. – Пора заканчивать эту тяжбу с соседями! А тебя, купец, как мне отблагодарить за содеянное? Проси что хочешь!
– Прошу тебя лишь об одном: поторопись, конунг, – толстяк прижал пухлые ручки к груди и склонил в полупоклоне голову.
– Два дня уйдёт на сборы, больше я в Новогороде не задержусь, да и вернуться домой до сезона бурь надо. Не хочется попадать в сильный шторм.
На том они и расстались.
А вечером Рюрик долго разговаривал с Хельги о предстоящем походе, а также о его брате, новом конунге Дрётте.
И тут он узнал много нового для себя. Оказывается, конунг всю свою жизнь провёл в набегах и войнах, домой возвращался лишь на зиму, привозил богатую добычу и устраивал большие пиры. Женщин Дрётт не любил, потому возле него несколько лет подряд оставалась только одна из них, родившая ему дочь. Сыновей не было вовсе.
– Ты, оказывается, прямой наследник своего брата? – засмеялся Рюрик. – Если он погибнет, то тебе придётся стать конунгом? Я помню, что у вас есть ещё младший брат, но он уплыл в дальние страны и не вернулся.