Он потянулся, опустил ноги с застеленного медвежьими шкурами ложа и сел, положив тяжёлые руки на колени.
Мелкая дрожь сотрясала конечности, дыхание было сухим и прерывистым.
Вот и на этот раз Рюрик проснулся задолго до восхода солнца от преследующего его уже много лет кошмара, который прерывался на короткие промежутки времени, а потом возобновлялся всё с новыми и новыми подробностями.
Князь двумя руками стянул через голову пропитанную по́том рубаху и швырнул её в угол одрины.
– Эй, кто там, за дверью? – рявкнул он, поднимаясь на ноги и выпрямляясь во весь свой рост, при этом почти касаясь головой потолка.
Дверь распахнулась, и на пороге появился молодой гридь из ближнего окружения.
– Что велишь, государь? – привычно спросил парень, беглым взглядом окидывая одрину и самого Рюрика. – Небось, обтереться хочешь и рубаху сменить? Может, шкуры перестелить?
– Пошевеливайся! И квасу ещё принеси! – буркнул князь, усаживаясь в громадное кресло у окна.
Вытянув ноги, великан расслабился и с силой провёл ладонями по лицу, прогоняя от себя остатки тревожного сна.
Пока прибежавшие слуги перестилали ложе и облачали его в свежие чистые одежды, Рюрик мелкими глотками отхлёбывал из большого серебряного кубка терпкий пахучий квас.
Лишь только суета в хоромах улеглась и наступила тишина, князь улёгся на тёплые мягкие шкуры и глубоко задумался.
Прошло уже много лет, как стал он правителем Биармии, Гардарики и Новогорода, вот только заплатить за это пришлось огромную цену.
Нет теперь с ним самых близких и преданных ему людей – братьев Трувора и Синеуса. Оба приняли смерть из-за мести женщин, которых тоже давно нет в живых. Сам Рюрик приговорил их к сожжению на костре и первым поднёс огонь к растопке. А убийц тех звали Драга́на, Ростислава и Белава.
Князь прикрыл глаза, и тут же перед ним появилась картина той казни.
Яркое пламя, искажённые болью и судорогой лица, жуткие крики и вой – всё это отчётливо и надолго врезалось в память и теперь по ночам приходило во сне, будоража душу, лишая спокойствия и даже загоняя на костёр его самого.
Рюрик закашлялся и попытался думать о чём-то другом.
Мысли тут же сосредоточились на давно задуманной войне с Хазарией.
Князь должен был отомстить царевичу Ахтубу за совершённый им набег на Новогород, за гибель людей, разграбленные и сожжённые посёлки, уничтоженные посевы, слёзы детей и стариков.