Она на мгновение закрыла глаза, словно позволяя его словам проникнуть как можно глубже, в самую суть её души, в каждый уголок её сознания. Потом открыла глаза и твердо сказала:
– Самое главное – никогда не молчать и не копить свои обиды и страхи в себе. Говорить друг другу обо всех своих чувствах и переживаниях. Потому что каждый раз, когда мы искренне открываем свое сердце навстречу друг другу, мы тем самым укрепляем наш союз, делаем его ещё крепче и нерушимее. И никакой страх, никакое сомнение не сможет выжить там, где царит яркий свет полной откровенности и взаимопонимания.
Он нежно коснулся её щеки своей теплой ладонью, ласково, как будто запечатывал эту важную истину в их совместную реальность, закрепляя их договор.
– Тогда давай пообещаем друг другу, что мы всегда будем говорить друг с другом открыто и честно. Всегда. Обо всём, что нас волнует и тревожит. Даже о самых потаенных страхах. Особенно о страхах, потому что именно они разрушают нас изнутри. Чтобы растворить их в нашей любви, как сахар в горячем чае.
И в этот самый момент – словно сама вселенная услышала и одобрила их искреннее обещание и ответила им легким кивком: внезапно налетевший порыв ветра слабо тронул их лица, словно дыхание вечности, и ночная тьма, вместо того чтобы давить своей гнетущей темнотой, словно по волшебству распахнулась перед ними, как величественные врата в бескрайнюю бесконечность.
Ведь там, где настоящая любовь и разум идут рука об руку, поддерживая и направляя друг друга, страхи просто не имеют ни единого шанса выжить.
Рассказ седьмой. Ценность опыта
Вечер сказочным образом застыл в медовом свечении заката, словно по мановению волшебной палочки. Линия горизонта бесследно расплавилась в теплом и ласковом свете, как будто сама Вселенная внезапно растянула это прекрасное мгновение, чтобы дать им возможность высказаться, признаться друг другу во всем, что мучило их. Они сидели бок о бок, плечом к плечу, и тишина между ними не разделяла, а лишь усиливала их связь, соединяя воедино их души.
Он очень долго молчал, не решаясь нарушить эту идиллию. Его мысли были словно старые и запыленные письма, плотно запечатанные сургучной печатью и спрятанные в дальнем ящике стола, но всё ещё хранящие в себе горький привкус невысказанных слов и сожалений. Наконец он глубоко вдохнул, словно погружаясь в болезненные воспоминания о прошлом, и тихо произнёс: