Она ехала примерно к пяти часам, рассчитав, что он должен уже вернуться – надо же ему собраться, переодеться перед дорогой. А тут она. Как он обрадуется!
Она поднялась на второй этаж. Если его ещё нет, спустится вниз, подождёт на лавочке. Но дверь оказалась приоткрыта, и из комнаты доносилось много голосов, как показалось Лерке – почему-то детских. Лерка заглянула и, удивлённая неожиданно представшей перед ней картиной, машинально вошла.
На трёх кроватях, вздыбив одеяла и подушки, прыгали в обуви дети. На вид им было лет по шесть-восемь. Панцирные сетки скрипели и стонали, дети смеялись, визжали и что-то радостно выкрикивали. Ещё один ребёнок, лет двух, стоял спиной к Лерке, держась за ножку обеденного стола. За столом сидел Антонио и ел. Перед ним на салфетках, привезённых Леркой из дома, стояли тарелки, кружка, и он ел ложкой что-то мясное, остро пахнущее, не обращая внимания на бедлам. Вошедшую Лерку он тоже не заметил. Ел размеренно и сосредоточенно, глядя перед собой.
На четвёртой кровати была навалена гора каких-то вещей, на полу стояли две большие раскрытые сумки, и во всём этом добре энергично копалась высокая женщина, похожая на цыганку. У неё были распущенные чёрные кудри, бусы в несколько рядов на шее и длинная широкая цветастая юбка. Она держала в поле зрения всех присутствующих, покрикивала на детей, поглядывала на Антонио и сразу заметила Лерку.
– Девушка, вам кого?
Лерка на секунду замешкалась. Может, зная, что Антонио сегодня улетает, в комнату пустили новых жильцов? Да, но общежитие мужское! И Антонио вот он, в тренировочных штанах и майке, сидит, отрешённо что-то ест.
– Антонио!..
Любимый и ухом не повёл. Зато женщина выпрямилась, откинула за спину волосы, отчего зазвякали многочисленные браслеты на смуглой руке, и уставилась на Лерку большими горячими глазами.
– Тебе Антона? Что хотела-то?
И тут заметила в руках у Лерки авоську с бумажным свёртком внутри.
– Передать что?
Лерка растерянно протянула авоську.
Женщина подошла, вынула свёрток, понюхала и развернула его рядом с тарелкой Антонио. Тот, не поднимая глаз, протянул руку, взял свежий пупырчатый огурчик и с хрустом откусил. Ребёнок, нетерпеливо топчась на месте и подвывая, тоже стал тянуть ручонки. Женщина что-то раздражённо сказала ему и отвела от стола. Малыш заревел и сел на пол. У него было круглое плоское лицо, глазки-щёлочки и прямые жёсткие чёрные волосы. Остальные трое, кудрявые, большеглазые, перестали прыгать и уставились на стол. Женщина покопалась в сумке, вытащила кольцо пахнущей чесноком колбасы, отломила кусок, дала одному, другому. Малыш встал на ноги и дёргал её за юбку, подняв вверх зарёванное смуглое лицо. Получив кусок колбасы, он снова плюхнулся на попу и стал проворно есть. Трое старших ели, сидя на разорённых кроватях. Стало тихо.