Ленковский лежал на белых простынях, и сам был белый, с перевязанной головой и уже сходящими синяками на лице, принявшими желтый цвет. Он выпрямился, присел, когда я зашел, и локтем неуклюже задел стоящий на тумбочке рядом с кроватью закрытый пузырек. Тот со стуком упал и покатился по полу.
Я внимательно посмотрел на бывшего учителя. Не так много времени прошло между нашими встречами – всего четыре года. Но будто пропасть пролегла. И страна уже жила по-другому. И город у меня другой – Москва. И дела совсем иные. А вот Ленковский все тот же. Разве что заматерел и стал куда более солидным. Но как и тогда – избитый, гордый и упрямый. Будто схлопнулись две точки на временном отрезке наших судеб, явив мистическим образом повторение обстоятельств и событий. Вот только сейчас я выступал не в роли отважного спасителя, а скорее въедливого следователя, устанавливающего картину происшествия, причины и, что самое главное, возможные последствия.
– Ну что, больной. Помните меня? – с улыбкой осведомился я, присаживаясь на табуретку рядом с койкой.
Он посмотрел на меня внимательно и с внутренней болью. Встряхнув головой, с каким-то вызовом воскликнул:
– Нет!
– Нижние Шатры. Березняковский лес. Профессор. Казнь председателя сельсовета.
– Не помню. Ничего не помню. – Он зажмурил глаза, будто надеялся, что я исчезну.
А вот это было совсем плохо.
– Что вообще помните? – продолжал напирать я. – Свое место работы? Должность?
– Я… Лаборатория… Точно, лаборатория.
– Какая?
– Не помню.
– Имя свое хоть помните?
– Михайло Ленковский.
– Где родились?
– Львовщина?.. Да, кажется, так.
– И это все? – Возникшее у меня беспокойство теперь переходило в сильную досаду.
– Еще что-то урывками всплывает… Деревня у Львова. Голод… Брат… Разлуки. Разлуки…
В миру теперь Михайло Ленковский числился Михаилом Александровым. Он относился к так называемой авангардной сотне Проекта – так именовали мы основных специалистов, на которых и держится все. Многие из них вместе со всеми правами и обязанностями получали и другие имена – для внешнего мира. Зачем вся эта путаница? Потому что иначе нельзя. Потому что это Проект.
– А формулу Эйнштейна эквивалентности массы и энергии тоже не помните? – поинтересовался я.
– Как это можно не помнить! – искренне возмутился Ленковский. – Скоро первоклашки ее будут знать. Е равно эм цэ квадрат.