Капитан судна тут же дал команду: «Человек за бортом!» – услышав которую, дневальные бросились спасать меня. Когда под всеобщий шум и гам меня вытащили на причал и спросили: «Ты что, сумасшедший?» – я ответил: «Нет, просто мне надо на Кегостров». Публика долго потешалась надо мной.
В ноябре 1972 года мне нужно было срочно слетать из Каунаса в Москву на один день. Управившись с делами в Москве, в начале девятого вечером примчался во Внуково и приобрёл билет на самолёт, вылетающий в 21 час «с копейками» в Вильнюс. Когда проходил регистрацию, мне сказали, что посадка на мой рейс уже объявлена. Поэтому я вышел на улицу, увидел самолёт, на который уже заканчивалась посадка, и поспешил к нему. Было темно, мела метель, и проводившие посадку дамы в посадочные талоны пассажиров особо не вглядывались. Самолёт был полупустой, я уселся в первом ряду за столик, на котором лежала газета. Это была «Черноморская здравница» за тот день. И я решил: значит, утром наш борт совершил рейс в Адлер, а сейчас летит в Вильнюс. Когда убрали трап и самолёт стал выруливать на взлётную полосу, услышал голос командира корабля. Он был рад приветствовать пассажиров, совершающих рейс по маршруту Москва – Сочи (аэропорт Адлер)!
А у меня через три дня в Каунасе должна была состояться защита кандидатской диссертации. Поэтому даже дармовая поездка в Сочи из-за ошибки работников аэропорта меня никак не устраивала. Никого из членов экипажа в пассажирском салоне не было, поэтому я бросился к двери, ведущей в кабину пилотов. Дверь была заперта. На мой стук и крик никто и никак не реагировал. За два года до этого литовцы, отец и сын Бразинскасы, совершили кровавый теракт на авиалайнере Ан-24, выполнявшем рейс по маршруту Батуми – Сухуми с 46 пассажирами на борту. В связи с этим на воздушных судах были приняты всевозможные меры предосторожности.
В конце концов, через закрытую дверь меня спросили: «Чего надо?» Я ответил, что у меня билет в Вильнюс, а не в Адлер. После небольшой перебранки на тему, как я тут оказался, командир корабля связался с диспетчерами и спросил: «Что делать с буяном?» Через некоторое время мне передали ответ: если «буян» согласится прыгнуть с высоты порядка 3 метров на бетон взлётной полосы, то дверь откроют; если же нет, то пусть летит в Адлер. Я, не раздумывая, согласился. Мне открыли дверь, и я сиганул в темноту. Когда встал на ноги после не очень удачного приземления, меня спросили: «Ноги целы? Тогда отойди подальше на траву, мы будем взлетать».