Черные платья - страница 14

Когда они поженились во время войны, она даже не знала его толком – с красавчиком-солдатом они познакомились на танцах, а потом он после самого короткого ухаживания позвал ее замуж, а она не видела причин отказываться.

До замужества ей жилось нелегко – она родилась в семье булочника и с одиннадцати лет, когда ее приставили помогать после школы родителям, ходила вечно вся в муке. Для начала ей показали, как украшать пирожные глазурными вишенками, а потом постепенно натаскивали в более сложных вещах, так что к пятнадцати годам в кондитерском ремесле практически не осталось того, чего бы она не знала и не умела.

На этом этапе она бросила школу и присоединилась к фамильному бизнесу. Жалованье получала самое мизерное, наличными, а жила с родителями, над лавкой. Она бы и по сей день, верно, так и ходила бы вся в муке, когда бы в ее жизни не появился Тэд в своей щегольской военной форме. Без формы он ничего особенного собой не представлял, но, как ни крути, все-таки это была жизнь. Наверное, она бы расстраивалась не меньше, чем, по ее представлениям, расстраивался он, что не сумела подарить ему сына, когда бы Лесли не была ей дороже зеницы ока.

Воскресным вечером накануне первого понедельника декабря Магда и ее муж Штефан допоздна засиделись за картами с двумя друзьями, и к тому времени, как Магда вымыла грязные стаканы, вытрясла пепельницы и в целом слегка прибралась в гостиной, а потом закончила demaquillage[9], было уже хорошо за два часа ночи. Она постояла минутку, глядя на залив Мосман за окном, вздохнула и отправилась в постель. Штефан, как всегда перед сном, читал страничку-другую из Ницше.

– Ах, Магда, любимая, – сказал он, откладывая книгу, – женская работа не заканчивается, пока я почти не засну. Ложись скорее.

– В этой стране нет закона, запрещающего мужьям помогать женам убираться перед сном, верно?

– Собственно говоря, – заметил Штефан, – по-моему, как раз есть.

– Скорее всего, ты прав, – согласилась Магда, забираясь в постель; и к тому моменту, как она наконец заснула, было уже почти три.

В результате, встав наутро в обычное время и посмотревшись в зеркало, она обнаружила там такое страшилище, что следующие пятнадцать минут провела на диване, задрав ноги выше головы и положив на сомкнутые веки два крупных ломтика огурца. Потом с тяжелым вздохом поднялась, съела немножко йогурта и поспешила на работу.