Черные платья - страница 2
– Ну и пусть в розницу выходит девять фунтов семнадцать шиллингов и шесть пенсов, – сказала однажды мисс Картрайт. – Попомните мое слово, эту модель расхватают за две недели.
И они ее слово исправно запомнили.
2
Миссис Уильямс была миниатюрной и худенькой – вся блеклая, как солома, с вечно изнуренным лицом и суховатой перманентной завивкой. Муж ее, Фрэнк, само собой, был мерзавцем. Когда он женился на ней, ей исполнилось всего двадцать один, а ему – пышущие здоровьем двадцать шесть, и почему они до сих пор не произвели на свет ни единого потомка, оставалось только гадать. После этого радостного события прошло уже десять лет, а миссис Уильямс все так же продолжала работать, хотя дом был уже полностью обставлен, строго говоря, обставлен под завязку, и они не испытывали особой нужды в деньгах, которые она откладывала в банк Нового Южного Уэльса, не зная, что с ними еще делать, ведь на хозяйство ей по-прежнему выдавал Фрэнк и она считала делом чести тратить все до последнего пенни и, хотя многие на ее месте довольствовались бы фаршем или сосисками, покупала горы говяжьей вырезки, поскольку Фрэнк любил бифштексы. Она возвращалась из «Гудса» (они жили в маленьком домике в Рэндвике) около шести часов и вынимала бифштекс из холодильника. Готовила овощи и накрывала на стол. Фрэнк объявлялся без чего-нибудь семь, в легком подпитии. «Хей-хо!» – кричал он по пути в ванную. Там он энергично умывался, и к тому времени, как вваливался в кухню, она же столовая, бифштекс уже скворчал.
– Что на ужин, Патти? – спрашивал он.
– Бифштекс, – отвечала она.
– Опять бифштекс! – говорил он.
Всякий раз, когда она готовила что-нибудь другое, даже бараньи отбивные («Да тут мяса вообще нет», – заявил он, помахивая перед собой косточкой), он оставался недоволен. Миссис Уильямс ничего не имела против; сама она потеряла аппетит много лет назад. По выходным она навещала мать или какую-нибудь из сестер; Фрэнк отвозил ее, а потом забирал, а сам, пока она «язык чесала», играл в гольф на общественном поле в Кингсфорде или пьянствовал где-нибудь в пабе. Он был совершенно стандартным мерзавцем – не злой, не жестокий, просто бесчувственный и косноязычный.
Надо сказать, Патти консультировалась по поводу своей бездетности с доктором, и тот заверил, что по ее части все в полном порядке.