Папа приезжал по выходным. Я его так любила, и мне его так не хватало… Каждую субботу или воскресенье, когда он должен был приехать, я с утра выходила во двор, садилась на лавочку и смотрела в одну точку, откуда должен был прийти папа.
Такая девочка Хатико…
Папа был очень спокойный, казалось, немного флегматичный, с потрясающим чувством юмора – такое сейчас не делают. Это дар Божий.
Он с совершенно серьёзным голосом и спокойным лицом говорил такие вещи, что мы с мамой в буквальном смысле падали и смеялись до слёз, порой до истерики… И звенели наши голоса, как колокольчики… И я была так счастлива, когда был рядом папа…
Самым главным событием выходных был ипподром.
В 8 утра я и две мои подружки, тоже помешанные на лошадях, уже седлали… Оголовье, уздечка, трензель, повод… Ватник, седло, подпруга… И час абсолютного счастья общения с лошадью – созданием умнейшим, красивым, с такой мощной энергией, такими вибрациями, что сделало её символом анималотерапии.
Потом я целовала свою гнедую кобылку Кроху в нос и уезжала отсчитывать дни до следующего воскресного счастья.
Папа водил меня в горы. Каждое лето в горы: Карпаты, Крым, потом Кавказ, Чегет… Когда моим маленьким ножкам покорилась Чегетская вершина, снежная, уходящая вниз извилистой горной тропой, папа сделал небольшой привал и сказал: «Тютя, ты молодец!», – и вытащил из рюкзака шоколадные драже. Я до сих пор помню этот вкус… из калейдоскопа вкусов моего детства. Вкус гордости папы мной, его признания.