А Лоу сыграл на гитаре «Люси в небесах с алмазами»[6]. Мне сразу понравилась мелодия, еще прежде, чем он рассказал мне, что они назвали меня в честь героини их любимой песни. Когда он перевел мне текст про девушку с солнцем в глазах, я представила себе, что, когда я родилась, они надели мне на голову венок. Из желтых и зеленых целлофановых цветов.
* * *
Было начало первого ночи. Начался дождь, фары встречных машин бросали брызги света на ветровое стекло.
В Потсдаме меня одолела тревога. Легкий туман поднимался над озером, приглушая звуки. Дом Коринны был погружен во тьму. Под голым деревом стоял ее давно не мытый кабриолет. Она не завела его в гараж. Коринна переехала сюда, когда недвижимость была еще доступной, но уже начала расти в цене. И в результате наши отношения немного охладели. Я не принадлежала к миру людей, считающих, что им полагается участок земли у озера просто потому, что они выступают по телевизору. Я предпочитала общество вымотавшихся домохозяек из Кройцберга, которых я понимала, потому что была одной из них. Садовые ворота заскрипели. Почтовый ящик был переполнен. Я вытащила письма, и мы нервно, точно воры, огляделись. Потом прошли через сад. Старый дом находился в конце участка, почти невидимый за деревьями. Не самое лучшее расположение, далековато от соседей. Но Коринна хотела именно этого, переезжая из пентхауса в загородный дом. Где-то за домом грохотал в ночи товарный поезд. В саду стояла гробовая тишина. Когда Коринна устраивала здесь вечеринки, все бывало увешано фонариками.
Я повернула ключ в замке. Заперто было на два оборота. Лоу протиснулся вперед, словно от этого что-то зависело. Он скользнул в темный, остывший дом и принялся искать выключатель. Я представила себе, как Коринна сейчас выйдет из ванной в халате и с бокалом, улыбнется, и мы сразу почувствуем себя идиотами. Под ногами поскрипывал паркет. Когда Коринна сделала ремонт, дом эпохи грюндерства[7] утратил тяжеловесность. Светлые цвета, тщательно подобранная мебель в стиле классического модерна, ничего лишнего. Много пространства и воздуха. Но я все равно не переставала задаваться вопросом, есть ли здесь место для мужчины. Секрет хороших отношений, заявила однажды Коринна, в отдельных квартирах.
На стенах висели изысканные работы Коринны. Здесь, вдали от городской суеты, она занялась рисованием. Мандалы, лабиринты. Симметрия, прямые линии. Я пыталась найти хоть какую-то подсказку. Что-то, что объяснило бы ее уход. Белый кашемировый пуловер, небрежно брошенный на диван, открытый фотоальбом. На странице черно-белый снимок: безголовый манекен в смокинге. Словно пустая человеческая оболочка. Это была книга