Почему, чёрт возьми, у плохих парней всегда такая внешность? Карма – та ещё сука.
– Отвали, придурок, – бросила она безразлично и двинулась дальше.
Лукас на секунду замер, но его ухмылка лишь стала шире. Одним быстрым движением он схватил её за запястье, не давая уйти.
– От. Пусти. Меня, – отчеканила Эва, её голос звучал жёстко, а в глазах вспыхнуло возмущение.
– Не заводись так, принцесса, – усмехнулся он, отпуская её руку и лениво отступая назад. – Я знаю, что чертовски хорош собой, но не обязательно так смущаться.
Её пальцы сжались в кулак, и Эва едва сдержала желание врезать ему. Но знала, что именно этого он и добивается – чтобы она сорвалась, дала ему повод продолжить эту дурацкую игру.
– Я отошла не потому, что застеснялась, мистер самовлюблённый нахал, а потому, что испытываю к тебе чистое отвращение, – отчеканила она холодно.
Не дожидаясь ответа, она развернулась и взлетела по лестнице, захлопнув дверь спальни с таким грохотом, что дом, казалось, содрогнулся.
Давно никто так не бесил её. Но, судя по довольному выражению Лукаса, он только начал развлекаться.
Ровно в семь вечера Габриэла крикнула, что ужин подан. Эва вздохнула, снимая наушники. Она слушала музыку на своём айподе, пока заканчивала домашнюю работу по физике. Мысли путались, цифры скакали перед глазами, и чем дольше она пыталась разобраться в теме, тем сильнее ощущала, что ей нужен репетитор.
В её прежней школе учебная программа по физике и химии слегка отставала, и теперь разрыв в знаниях становился особенно заметным. Сегодня на уроке химии Эва чувствовала себя полной идиоткой. Они работали с продвинутым учебником, рассчитанным на тех, кто уже давно освоил базу. Знания, которых у неё не было.
Она закрыла тетрадь, бросила карандаш и пошла вниз.
– Как в школе, дорогая? – спросила Габриэла, когда Эва присоединилась к ней за столом. Лукаса и Нэйтана не было, и это почему-то казалось облегчением.
– Нормально, наверное, – коротко ответила Эва, не желая вдаваться в подробности.
День был не из лучших. К тому же ей не хотелось тревожить Габриэлу. Если быть честной, она даже испытала облегчение от того, что никто не пытался с ней подружиться. Она не хотела казаться стервой, игнорируя людей, но было слишком рано, чтобы радоваться жизни после смерти бабушки. Ей нужно было время, чтобы пережить утрату.