Она издала тихий, сонный звук, пытаясь вырваться из тумана сна. Веки были тяжёлыми, но постепенно ей удалось их приоткрыть. Она зевнула, медленно осматриваясь, пытаясь разглядеть в темноте знакомые очертания комнаты. И тут дыхание сбилось. По комнате скользнула тень.
Эва похолодела, едва сдержав крик. Резким движением она села в постели – и тут же ощутила, как чей-то взгляд приковал её к месту. Нежеланный ночной гость заметил, что она проснулась.
– Тсс, это всего лишь я, – раздался его голос, спокойный, почти убаюкивающий, пока он осторожно сделал шаг ближе.
Эва мгновенно натянула простыню выше, поползла назад, пока спиной не упёрлась в изголовье кровати.
– Не подходи ко мне, ты… грязная свинья! – прошипела она, стараясь говорить тише, чтобы не разбудить остальных.
На долю секунды на лице Лукаса мелькнула боль, но тут же исчезла, сменившись ледяной маской безразличия. Он покачал головой, закатил глаза – словно борясь с собой, – и тяжело опустился на край кровати.
Глубоко вздохнув, он провёл рукой по подбородку, покрытому свежей щетиной.
– Мне не стоило говорить того, что я сказал раньше, – глухо выдавил он, выглядя растерянным.
Он уставился в ковёр у своих ног, избегая её взгляда.
– Это у тебя такая манера извиняться? Потому что это самое жалкое и бессмысленное извинение, которое я слышала в жизни, – Эва скрестила руки, глядя на него с нескрываемым скептицизмом.
Лукас резко вздохнул, гнев вспыхнул у него в груди. Он вскочил.
– Чёрт возьми, я хотя бы пытаюсь, ясно?! – прошипел он, и его глаза потемнели на несколько оттенков.
Эва прищурилась.
– Подожди… Только не говори мне, что это первый раз, когда ты вообще извиняешься, – её голос дрогнул от недоверия.
Он ничего не ответил.
Она фыркнула, а затем расхохоталась – коротко, холодно, без капли веселья.
– Ужасно у тебя это выходит, – бросила она, лениво хлопнув его по руке.
Лукас поморщился.
– Я знаю, – простонал он, закатывая глаза.
Эва ухмыльнулась, в её взгляде блеснуло лукавство.
– И чего ты лыбишься, как идиотка? – буркнул он, раздражённо заметив перемену в её лице.
– Просто чувствую себя особенной, – поддразнила она, прижав руку к груди, будто тронутая до глубины души.
Она ещё не забыла его обидные слова. Но после этого? Как она могла злиться?
Её сердце сжалось от тёплого, противоречивого чувства – он ведь действительно набрался смелости, чтобы прийти в её комнату и извиниться. Пусть и чертовски паршиво.