Чуть вздернув подбородок, я смело встретила его насмешливый взгляд.
– Будучи истинным потомком правителей Олимпа, Арес унаследовал от предков сильнейшие черты. И вместе с тем взрастил в себе непреклонную силу воли и храбрость, какой позавидовал бы сам Зевс. Да, я восхищаюсь им. Арес тяготел к схваткам, но и чувство прекрасного ему не было чуждо. Иначе бы он не влюбился в Афродиту.
Профессор Рид. Уильям. Чертов наглец засмеялся.
– Напомню вам, что он посмел возжелать ту, что ему не принадлежала. И скорее, чтобы позлить брата, – открыто намекнул он на то, что я оказалась в таком же положении, что и Афродита. По его мнению. И уже тише добавил: – За что и поплатился.
Внутренне меня передернуло от отвращения, но я не позволила расколоться своей маске безразличия.
– Достаточно, – вмешался Чарльз, бросив недовольный взгляд на Уильяма, и вновь обратился ко мне: – Мисс Деймос, покажите нам уже ваш проект.
Развернувшись к скульптуре, я взялась за край легкой белоснежной ткани и сглотнула. Меня охватила дрожь. Она пробегала по телу всякий раз, когда я смотрела на свое поистине величайшее творение. Никогда еще мне не удавалось достичь настолько идеального результата. И не уверена, что когда-либо еще сумею его повторить.
Сделав глубокий вдох, я сдернула ткань, явив миру своего покровителя, своего возлюбленного, своего Ареса.
Со стороны комиссии раздался вздох восхищения. Не знаю, с чьих губ он слетел, но и не торопилась проверять. Никак не могла оторвать взгляд от скульптуры.
– Она идеальная, – послышался позади женский голос, вторя моим же мыслям.
– Да, – тихо подтвердила я, продолжая рассматривать каждую черту.
Моя версия Ареса далека от той, что мог вообразить себе любой присутствующий. На нас взирал великолепный юноша с растрепанными волосами, твердым взглядом и самоуверенной ухмылкой на устах. В одной руке перед собой он сжимал вырванное сердце врага, – с пальцев все еще стекали капли крови, увековеченные в камне, – другая же рука была вытянута вперед. Он будто указывал на кого-то, обвинял, приговаривал… Да, именно таков мой Арес. Даже закрыв глаза, я могла с точностью воспроизвести в памяти каждый его шрам, ямочку на левой щеке, выделяющуюся линию скул. И взгляд… Боги, мне никогда не стереть из памяти его взгляд.
Наконец обернувшись обратно к членам комиссии, я замерла в ожидании вердикта. Все с упоением разглядывали скульптуру. Кроме Чарльза и Уильяма. Их взгляды метали молнии. Без сомнения, они легко узнали