Чтоб черный нал не застил белый свет,
Ты иногда почитываешь книжки.
И вот однажды книжицу мою
Ты вяло пролистаешь на развале,
И вдруг подпрыгнешь с криком: «Узнаю!
Мы вместе в “Олимпийском” торговали!
Или в Варшаву с торбами плелись?
Нет-нет, в Анталье квасили, качаясь!»
Оставь, братишка. Разве вспомнишь жизнь?
Но главное ты вспомнил – мы встречались.
Я, как и ты, вступал на скользкий путь,
Как в сон слепящий. Я хотел учиться,
Хотел судьбу былую зачеркнуть —
И продавал муку и черепицу.
В пустой карман кладя запас болтов,
В густой туман шагал стезей торговой,
И с той поры в любой момент готов
Забить на всё – и всё начать по новой.
В какие сны увел бы этот путь,
Будь я упрямей? Что болтать об этом!
Судьбы былой не в силах зачеркнуть,
Не став дельцом, остался я поэтом.
Живу, как все. А жизнь летит волчком
И подводить итоги рановато:
Скользит наш мир – и все мы кувырком
Сквозь сны и годы катимся куда-то.
Стезю Руси скрывает, как туман,
Неясный век… А мы – в его начале.
Крутись, братан. Не раскисай, братан.
Дай пять. Прощай. До встречи на развале!
По-разному сложились судьбы моих сверстников в постсоветской России. Кто-то опустился на дно жизни, а кто-то и преуспел. Это стихотворение, сочиненное в самом начале 2000-х годов, посвящено тем из преуспевших, кто не «прихватизировал» ничего из общенародной собственности, а всё заработал себе собственным горбом. Эти люди «челночили», брали кредиты, покупали-продавали, оставались на мели, поднимались снова… Плотно общаясь с ними на протяжении нескольких «перворыночных» лет, я учился у них веселой настырности, неиссякаемому трудолюбию, постоянному стремлению получать новые знания и умения, внутреннему презрению к «менталитету бюджетников»… И, надеюсь, научился.
До сих пор помню рассказ одного из них, на тот момент уже благоденствовавшего. Сидя в уютном офисе и поглядывая из окна на роскошный «Лексус» моего знакомца, я пил отличный кофе и слушал, а хозяин кабинета рассказывал с таким жаром, словно исповедовался:
– …И вот проснулся я ранним утром в стогу сена – нищий, голодный… Лежу, смотрю на бледные звездочки в небе и думаю: ну всё, хана. Друг предал, фирму отобрали, жена ушла, семьи нет, денег нет… Руки, что ли, на себя наложить? А на улице тем временем светает – и жрать хочется просто до ужаса. Встал из стога, сено с себя отряхнул, огляделся. Смотрю: поодаль какие-то два мужичка картошку на поле копают. Подошел к ним и говорю этак жалобно: ребята, разрешите картошечки у вас взять, кушать очень хочется… Ну, разрешили. Спасибо, говорю, большое вам. Нашел какую-то старую кастрюлю в канаве, помыл, сварил в ней себе картошки – и съел…