– Кошмар, – обиженно проговорила она. – Даже временный не дадут. Просто сказали дверь закрыть и все.
– Вежливые до безобразия.
Подруга вернулась на исходную, присаживаясь рядом с Ксюшей. Они задумчиво смотрели на объявление, бессовестно лгавшее о том, что процесс должен был пойти больше часа назад.
– Что за базар-вокзал? Почему сидим на ступенях?
Они одновременно вскочили на ноги.
У Ксюши в груди все сжалось, словно сердце пропустило удар. А затем застучало так громко, что, казалось, его могли услышать окружающие.
Артем. Черный костюм, вид академика, вычерченный жесткой грозной линией. Он стоял, уперев руки в бока, с выражением легкой строгости на лице. Заметив знакомое лицо, Распутин улыбнулся. И эта теплая улыбка едва не заставила Ксюшу броситься к нему на шею.
Она его почти не узнавала таким – резковатым, с напряженными чертами лица и присущей преподавателям академической строгостью. Но глаза… Их серая глубина ничем не отличалась от того теплого сияния, которым она любовалась в их летние встречи.
– Здравствуйте, – тихо поздоровалась Катя, пока эти двое стояли и смотрели друг на друга, словно видя впервые. – Извините, мы просто ждем, пока нас пустят сделать пропуск.
– Что значит пустят? – Артем наклонился с высоты своего роста и нахмурился, читая объявление на двери. – Уже час как можно.
– Нас не пускают. Сказали выйти и закрыть дверь.
– Я ему сейчас закрою дверь.
Решительным шагом двинувшись вниз, Распутин обрушил кулак на дверь и, не дожидаясь приглашения, распахнул ее. Катя присвистнула, явно впечатленная его ростом и решительностью. И Ксюша ощутила легкий укол ревности, представив, сколько еще студенток смотрят на Артема Григорьевича влюбленными глазами. Она тут же одернула себя за эту мысль, почти обругала внутренний голос.
Артем не тот, кто позволил бы себе нечто подобное. Он был скорее мудрым наставником, человеком, который уверенно и терпеливо направлял своих «котят» – так он с доброй иронией называл студентов. В его отношении всегда чувствовалась чистая забота, почти родительское стремление оберегать и поддерживать.
Но тут же внутри мелькнула другая правда: ведь она-то сама познакомилась с ним совсем в другой обстановке, вне стен университета. И от этого её особое положение казалось ещё более важным. Почти оправданным.