На рассвете я разжала кулак, в котором был зажат тот предмет из маминого кармана. Это был маленький фарфоровый ангел.
На протяжении уже многих лет я достаю его из коробки и вешаю на елку. А в память о погибших в моем доме всегда горит одна единственная свеча…
Мама
На улице был жуткий мороз. За окном громыхали снаряды, а я сидела возле печки, обняв колени, уставившись на пламя. Почему-то в тот момент я не слышала ни взрывов, ни криков на улице, я не помнила, что за окном война.
Бабушка суетилась и охала, ходила туда-сюда по комнате, ее шаги звучали в моих ушах громким «Бам-бам-бам!». Я закрывала их руками, чтобы не слышать и крепко жмурилась. Вот сейчас открою глаза, и все это окажется страшным сном. Мама откроет дверь, зайдёт в комнату, живая, пахнущая морозом. Я обниму ее, почувствую, как она замёрзла…А потом мы сядем пить чай, будем разговаривать очень тихо, почти шепотом, но все вместе, счастливые, что живые.
– Марыся! Марыся! – услышала я сквозь пелену тишины голос бабушки.
– Пора.
Я распахнула глаза. Мама лежала возле печки, обернутая в простыню. Я не хотела этого видеть, поэтому отвернулась и упрямо уставилась в окно.
– Марыся!
Бабушка повторила мое имя и подошла очень близко. Я слышала, как она дышит.
– Пора.
Я не хотела реагировать, продолжала сидеть, не шевелясь. Слез почему-то не было, только щемящая боль внутри, которая сковывала и не давала дышать.
Бабушка молча подала мне пальто и поставила рядом валенки.
– Пора, – ещё раз повторила она.
Больше она ничего не говорила, только это жуткое «пора», «пора»
«Нет! Еще не пора! Сейчас мама очнётся, сейчас ей станет лучше!» – громыхало в моей голове.
Я много раз видела смерть: умирали мои одноклассники, соседи, мамины друзья…Но сейчас я не могла поверить, не могла понять, не могла принять…
Бабушка встала надо мной, как чёрная туча, которая разрасталась в моей душе.
Я молча встала, оделась, кое-как удалось впихнуть в деревянные валенки ноги. Бабушка все это время стояла рядом, не произнося ни слова.
– Варежки, – тихо сказала она.
Я надела варежки и в первый раз посмотрела ей в глаза. Мне показалось, что она изменилась очень сильно.
– Бабушка…только и смогла я вымолвить.
– Некогда. Идём. – скомандовала она, и я послушно потопала за ней. Валенки были больше на несколько размеров, и я кое-как переставляла ноги, но знала – надо идти.