Эффект от южного удара мог получиться грандиозным в том случае, если дать немецким войскам продвинуться вглубь в Белоруссии и Литвы. Тогда прорыв через южную Польшу с поворотом к Балтийскому морю отрезал бы группы армий «Север» и «Центр» от Германии. Получался охват масштабнее, чем по плану Шлиффена или наступления в Арденнах в 1940 году. Но такой маневр требовал наличия по-настоящему мощных танковых и моторизованных сил. В период составления плана Генштабом в 1940 году соединений, способных совершить столь сложный маневр, у Красной Армии не было. Мехкорпуса были расформированы в 1939 году. В итоге по варианту 1940 году получалась серединка на половинку: удар через южную Польшу повисал в воздухе, и что в такой ситуации делать дальше было совершенно не понятно. И тогда разработчики плана придумали удивительное объяснение: мол, эффектом от такого маневра является отсечение Германии… от Балкан!
Объяснение имело такой успех у историков, что оно неустанно повторяется до сих. При этом никто не объясняет, каким образом можно отрезать Румынию, Болгарию, Турцию от Германии через южную Польшу? С чего это вдруг румынская нефть должна была экспортироваться в рейх не через Венгрию (кратчайший маршрут), а через Словакию и Польшу? И каким образом румынская армия могла взаимодействовать с германской через Словакию? В 1915 году русские войска пытались прорваться в Венгрию через словацкие Карпаты – безуспешно. В 1944-45 гг. Красная Армия несколько месяцев штурмовала горы вторично, и опять без особого успеха. Братиславу пришлось освобождать через территорию Венгрии, а Прагу – через Германию. Нет, Карпаты и Татры – были слишком серьезными препятствиями хоть для взаимодействия войск, хоть для экономических связей Балкан с Германией. Зато в мае 1941 года средства для таранного удара в распоряжении Жукова уже были – механизированные корпуса (танковые армии) были воссозданы вновь. Так что Жуков мог довести удар через южную Польшу до логического конца, без байки про «отрезанные Балканы».
План, что предложили Мерецков-Тимошенко-Жуков был универсальным, он подходил как для превентивного удара по неизготовившемуся противнику, так и в качестве контрнаступления против прорвавшегося на территорию СССР врага.
Итак, видно, что Тухачевский, как и Триандафиллов, ничего не изобретали с нуля, не выдумывали на чистом листе бумаге. За их разработками и предложениями стоял как недавний военный опыт, так и традиции вполне определенной военной доктрины, прежде всего немецкой.