В бессилии заскрежетав зубами, ярл бросился в лесную чащу вслед за своими спутниками.
Совсем недавно это было, а казалось, что целая жизнь прошла.
Фроуд пошевелился в кресле, принимая более удобную позу.
Начинался новый день, похожий на все предыдущие.
Антон стоял на берегу реки и с грустью провожал взглядом отплывающие от пирса драккары и лодьи, на которых крепость покидали его братья.
Уж так случилось, что ещё совсем недавно они казались ему почти чужими людьми, но как-то незаметно стали близки и дороги. Да и братья относились к нему с уважением и любовью, потому и хотелось помочь им подняться высоко над всей многочисленной роднёй. Княжич понимал, что, кроме него, никто не захочет и не сможет ничего для них сделать. Задумано было много. Беспокоило лишь одно: успеет ли он.
Антону навсегда запомнились слова Бейнира, сказанные при расставании, когда вместе с братьями и князем Гостомыслом он уплывал из Холма в Новогород. Голос викинга часто звучал где-то в его голове:
– Жизнь таких людей, как ярла Эйнара, Клеппа или твоя, трудна, опасна и, словно полёт стрелы или высверк меча, ярка и стремительна, но не принадлежит ни тебе, ни твоим близким. Хочешь ли ты этого?
Тогда Антон не мог ответить и обещал подумать над словами старого воина.
Теперь же понимал, что не сможет беззаботно и в праздности жить долгие лета, подобно окружающим князя Гостомысла родичам. Не в его натуре было такое прозябание! Как и брат Альрик, он никогда уже не вернётся в свой фьорд и не захочет стать ярлом. В этом их главная схожесть. Обоих влекли звон мечей и свист стрел, жажда власти и славы. А что ещё нужно настоящему воину-викингу?
Княжич прикрыл ладонью глаза от солнца, стараясь рассмотреть младшего брата на корме замыкающего драккара.
Антон не сомневался, что всё у Альрика сложится хорошо. Опытный в битвах и мудрый в совете Бейнир поможет ему совладать с Изборском и племенными вождями кривичей. Хоть и сильна та крепость, но всё же не сможет она устоять против двух драккаров и полутора сотен бойцов.
Княжич знал, что кривичи облюбовали и построили крепость на холме не случайно. С двух сторон её защищали овраги с крутыми склонами, а третья обрывом уходила в озеро. По пологой последней стороне был прорыт глубокий ров и насыпан высокий земляной вал, на котором неприступной стеной возвышался частокол. Мощные дубовые ворота, окантованные широкими металлическими полосами, внушали чувство спокойствия и защищённости жителям города.