И вид у гостьи при этом стал такой кровожадный, что я невольно задумалась – не она ли на Люция в лесу покушалась? Мол, лучше мёртвый, чем не мой – и всё в том же духе.
Повернув голову, девица опять уставилась на меня. А потом ещё и решила что-то написать на подмороженном стекле – очевидно, очередную угрозу, но поймала мощный магический заряд и, отлетев, штопором ввинтилась в сугроб.
Ого! Я и не знала, что защитное плетение на корпусе усилили. Или это только на этой палате и временно?
Судя по подбежавшим подружкам, явилась вампирша не одна, а с группой поддержки. И вся эта компания только что пополнила список моих врагов, ведь крайней буду я, а не глупость их предводительницы.
Надеюсь, в соседнюю палату эту идиотку не положат вместе с её подпевалами, отморозившими носы на «представлении», – от всех сразу не отобьюсь!
Люций
Проснулся рано, ещё затемно.
От переизбытка зелий и чар мутило и жутко хотелось пить. А ещё назрела необходимость посетить уборную. И точно сделать это самому или при помощи дежурной сиделки, не привлекая к данному путешествию Аннику – я же её очаровать планирую, а не разочаровать.
С трудом поднялся, осторожно отдёрнул занавеску и застыл – не потому что, силы закончились, просто залюбовался.
Анни спала на боку, завернувшись в одеяло, как в кокон, из которого выглядывало только её лицо. Выбившиеся из небрежной косы пряди в тусклом свете ночника казались темнее. Они падали на щёку и щекотали слегка приоткрытые губы.
Хотелось подойти и убрать эту завесу за нежное ушко, чтобы не мешала созерцать. А ещё лучше – сгрести девушку в охапку вместе с одеялом и спрятать куда-нибудь, чтобы никто больше не смотрел. А то я с ходу мог назвать минимум троих, скаливших зубы на моё сокровище.
Тяжело вздохнув, поймал себя на мысли, что почти благодарен тому неизвестному, что ударил меня в спину. Ведь из-за фингала Аннику ко мне бы не приставили. Максимум на что я рассчитывал – немного флирта и шанс на продолжение.
А теперь мы оказались с ней в одной палате на неопределённый срок, потому что куратор счёл Анни для меня безопасной. Ведь будь она причастной к покушению, я бы уже отправился к Йоргу – ещё там, на лесной дороге.
Я и она… наедине… в ночной тиши…
Идеальность этой комбинации портило одно – я без конца вырубался. То от боли, то от чар. Исходный план основывался на сочувствии, которое должно было послужить фундаментом для дальнейшего развития отношений, а не на жалости. Я хотел выглядеть в глазах Анники чуть-чуть раненым героем, а не беспомощной развалиной.