Люций
Всегда знал, что везунчик, но на этот раз не уверен, повезло ли?
С одной стороны, я планировал просто завязать знакомство с Анни, а получил её в личные рабыни, то есть сиделки, как минимум на несколько дней.
Подступиться к девушке обычным способом не получалось. Она по праву носила прозвище королева игнора. Никто не был так виртуозен в незамечании мужских взглядов. Никто так не проплывал мимо, не поднимая глаз от очередной книжки.
Впрочем, эта её способность начисто игнорировать все заигрывания и подкаты меня очень даже устраивала. Я ведь не один на симпатичную целительницу посматривал. И если бы не её равнодушие, вполне мог опоздать, потому что ухаживать не умел – ко мне с детства девчонки сами липли.
Я бы, может, и дальше ходил кругами и облизывался издалека, если бы вдруг не осознал, что до окончания академии осталось всего полгода. А потом зашлют на годовую отработку невесть куда – и пиши пропало!
Официальные же пары не разделяли. И пусть Аннике доучиваться ещё два курса, но все практикумы она будет проводить по месту моей службы. И вообще, пусть только согласится – и от меня тогда уже не избавится.
С другой стороны, в мои планы слегка экстремального знакомства вмешался кто-то посторонний. И считать это везением было сложновато.
По замыслу я должен был ненадолго приоткрыть свой силовой щит, чтобы пропустить удар Вальта. На деле же брешью умудрился воспользоваться кто-то ещё и запулить в меня уникальной смесью чар и алхимии, с которой даже магистр Близард с ходу не разобрался.
Что самое неприятное – скорее всего, это был кто-то из отряда. Кто-то из давно сработавшейся боевой команды в шесть человек, сформированной ещё на первом курсе. Себя и Вальта я, естественно, из подозреваемых вычеркнул, но оставались ещё четверо.
Хотя мог быть и кто-то другой.
В заснеженном лесу случайно прогуливался мимо болота с нежитью и подумал: «Не опробовать ли вот эту пакость на том парне – что-то мне его спина не нравится?». И как раз в тот момент, когда я защиту снял. Оч-ч-чень правдоподобно!
Болело жутко. Не первая рана в моей жизни и вряд ли последняя, но ничего сходного прежде не было. Когда внезапно закончилось действие обезболивающих чар, волнами нестерпимого жара пробрало до самых пяток.
Настолько, что захотелось просто подняться и выйти в окно, чтобы раз и навсегда оборвать эти мучения. Последнее заставляло подозревать в неведомой дряни, проделавшей дырку в моей шкуре, ещё и ментальную составляющую, ибо самоубийственные порывы точно не в моём характере.