Это было возмутительно. Я уже собиралась ругаться и объяснять, что не вещь, чтобы меня ссаживали, везли и запирали. Но перед глазами мелькнула красная молния, и в руке Росса оказался вестник. Алый, похожий на круглый карандаш с колышущимся, словно пламя хвостом. Я таких никогда не видела.
Резким движением большого пальца адмирал вскрыл послание. Бегло прочитал сообщение и поднял на меня ставшие почти чёрными глаза.
– Мы опоздали! – вырвалось из его груди.
– Марш в свою каюту! У тебя ровно 10 секунд! – рявкнул Росс.
Ничего не понимая, я вскочила на ноги и выбежала на палубу. Промчавшись по мостику почти в полной темноте мимо изумлённого вахтенного, юркнула в каюту. Едва я успела задвинуть засов, как услышала громкий треск. Отхлебнула из кружки обжигающий напиток и закашлялась.
В каюте для совещаний неодобрительно покачал головой Эдгард Росс. Теперь я видела его чётче, чем раньше. Он вставил вестника неопушённым концом в шкатулку, стоящую на верхней полке в шкафу. Провернул несколько раз, словно заводил часы.
Шкатулка задрожала. Над ней появилось неясное марево. Адмирал что-то нажал на наборном браслете, украшающем его левое запястье. Крышка шкатулки исчезла, словно и не существовала никогда, а из её недр в воздух поднялся целый рой вестников.
Спустя некоторое время по палубе торопливо затопали. Я прильнула к иллюминатору. На носу зажгли дополнительные огни. Казалось, что матросы бегают совершенно хаотично. Однако уже через несколько минут на кораблях эскадры были подняты паруса, выставлены рулевые, и галеоны заскользили к выходу из бухты.
Капитан Девис о чём-то докладывал Россу. А у адмирала появилась такая пьянящая, счастливая улыбка, словно в момент отхода корабля от причала он начал дышать полной грудью. Сдерживал проявления радости, но в душе ликовал перед предстоящим походом.
Мне передалось и его предчувствие морского пути, и возбуждение дальней дороги. Я ощущала, как внутри Росса натянулась неведомая струна, звавшая его в дорогу. Мне это было так знакомо! Я чувствовала тоже самое перед магической экспедицией.
А ещё я поняла, что мы родственные души! Если бы не вся эта ерунда с истинностью, драконьими традициями и не безумная разница в статусе, мы могли бы быть счастливы. От этой мысли стало одновременно тепло и печально.