Лишь в последние годы, когда появилась она, он понял – его длинная прежняя жизнь – витиеватая в прекрасных замыслах и решениях жизнь ученого и мага, жизнь, в которой долго отсутствовала любовь, не была органичной. Не была целостной. Поэтому не была по-настоящему счастливой. Это пришло лишь сейчас… Так же, как было очень давно. С первой женой. Но та эпоха закончилась действительно очень давно. Он привык к другому. Теперь все стало иначе.
«Инверсия, счастливая инверсия», – подумал он поздним вечером, невольно ввернув в эту мысль одно из своих излюбленных слов – «инверсия». Он думал так несколько раз за сегодняшний день. Думал и сейчас, когда поднимался в свою маленькую обсерваторию. Позади остался день, в котором рядом с ним была она. Его женщина. А ночь он собирался посвятить двум своим другим «возлюбленным». Двум сестрам – астрономии и астрологии…
Он собирался поработать, по почти ничего не сделал. Не хотелось. Это было несвойственное ему состояние. Он понимал – оно возникло не потому, что очень много трудился в последнее время. Нет. Причиной был минувший день. Один из дней, который они почти весь провели вместе. Такое случалось редко из-за его занятости.
А сегодня… С утра они ходили к ее врачу. Он надеялся услышать от врача что-нибудь обнадеживающее, но этого не произошло. Наверное, поэтому ему больше, чем обычно, хотелось быть с ней. Он не вернулся в дом, чтобы заняться делами. Они долго гуляли по берегу моря. Потом пообедали в кафе, небольшое с остроконечной крышей здание которого стояло прямо посреди высоких сосен юрмальского местечка Вайвари. День выдался солнечным и, что не так часто бывает на Балтике, почти безветренным. Он будто приглашал их продолжить начатую после визита к врачу прогулку. А когда она закончилась, было уже рукой подать до ужина. До близости…
Вот такой выдался день. День, нехарактерный для него. День, полный его женщиной. День очень счастливый. Этот день родил совершенно нехарактерный для него настрой. Созерцательно-умиротворенный. Настрой оказался сильнее любви к «двум сестрам» и удивительным образом гармонировал с ночью. Эта ночь была бы совсем темной, если бы не звезды и Луна, и совсем тихой, если бы не тихий, в чем-то ритмичный шум моря и едва слышный шелест ветвей сосен, с которыми заигрывал родившийся к вечеру ветер.