Он был бодрым бравым парнем высокого роста с удлинённой причёской и пухлыми губами. Но несмотря на то, что он когда-то успешно окончил Харьковское военное лётное училище, всё же имел какой-то женоподобный вид. Я его звал просто – Жорик. Но знакомые гонщики прозвали его Грекой за то, что это было его самое любимое насмешливо-ругательное слово. Жорик называл так всех поголовно. Меня же он звал – «Коллега», то ли по тому, что мы занимались с ним одним и тем же делом, то ли использовал своеобразную производную форму от моего имени – Коля.
Вот и теперь Жорик насмехался надо мной, а я всё никак не мог отделаться от своих «ночных» покупателей. Пересчитав все деньги, я спрятал их в поясной ремень, уединившись в туалетном помещении, затем передал им документы на автомобиль и, сказав на прощанье несколько очень приветливых слов, расстался с супружеской четой.
Впопыхах я вернулся обратно на авторынок пешком минут через пятнадцать. Однако возле моей машины никого уже не было…
Читая про себя наизусть молитву «Отче наш», я приоткрыл водительскую дверь. К её фиксатору в дверном проёме, чтобы было не так заметно, я быстро начал привязывать узелок из суровой нитки, что обычно делал всегда, тихонько бормоча вещий заговор «на продажу автомобиля».
– Чего ты тут расселся, колдун грёбаный? – громко хохоча, крикнул Жорик, пробегая мимо меня и пиная задний скат колеса моей серебристой машины. Мне даже показалось, что от него слегка пахнуло спиртным.
– Сам ты Грека, блин! – злобно крикнул я ему во след, очень-таки
натурально рассердившись за то, что Жорик позволил тут себе такую дикую выходку.
«Видимо, кто-то из наших проставляется за продажу своего авто,
раз Грека уже под хмельком», – хмуро подумал я мимоходом, – «скоро и меня начнут колоть на такую же проставу».
Не успел я до конца завершить свой магический ритуал, так безжалостно прерванный Грекой, как вдруг заметил, что вокруг моей машины ходит невзрачного вида пожилой мужичок.
В серой куртёшке и мятоватых брюках, с непокрытой седой головой, он был похож на простого жителя из местной деревни, то и дело поглаживал машину своими руками, а с его худого морщинистого лица не сходила довольная и восхищённая улыбка.
– Молодой человек! Ваша машина? – наконец обратился он ко мне, – можно я присяду за руль?