Если б я знал тогда, чем обернётся для меня этот слишком опрометчивый мой поступок, я ни за что не допустил бы этого…
– Здорово, Колян! Не надумал ещё? – услышал я бравый голос Баламута и почувствовал лёгкий удар по плечу, так что даже вздрогнул от неожиданности.
Он подкрался ко мне откуда-то сзади, и мне пришлось резко обернуться:
– А! Это ты? Привет-привет, Андрей! Ты знаешь? Нет! За эту цену поищи другого дурака…
– Да брось ты… нормальная цена! Я же не предлагаю тебе ниже закупочной! – продолжил скалиться Баламут.
– А чего это ты с сумкой? Никак тоже корча своего продал!
Я решил сменить эту тему разговора, чтобы хоть как-то отделаться от него. Но не тут-то было! Баламут опять настойчиво начал
возвращался к интересующему его вопросу:
– Конечно, продал! Поэтому и хочу твою белку купить! Заказ у меня на неё, я же тебе вчера говорил…
Он, по-хозяйски подойдя к моей машине, деловито открыл багажник и закинул туда свои вещи, а сам сел за руль!
– Ты оборзел? – запротестовал я.
– Да, что ты? Не с манатками же мне тут стоять! Давай будем решать, Колян… мне – во, как нужна твоя белая машина, – Баламут провёл ребром ладони по горлу, что означало: «позарез»!
Ближайшие пару часов он одолевал меня, как отец Федор инженера Брунса, из общеизвестного романа Ильфа и Петрова «Двенадцать стульев». Баламут во время нашего спора каждый раз прибавлял по сотне долларов, пока предлагаемая им сумма не выросла с тринадцати до четырнадцати тысяч. К этому времени у меня закончились аргументы, чтобы противостоять его натиску.
– Вот смотри, Колян! Тебе обошлась эта белка в тринадцать штук. Я её впарю своим клиентам за пятнадцать! Тебе за неё даю четырнадцать… Тебе штука грина, и мне штука! Всё по-честному! Идёт?
Баламут тоже начал выдыхаться в своих аргументах. Мысленно я даже стал с ним соглашаться… Да и чем отличался заработок в тысячу долларов от того заработка, что я имел при совместной работе со Стасом? К тому же ещё неизвестно, сколько времени я буду продавать эту белку, ведь этот цвет и без того не считался выигрышным! А тут ещё авторынок сдулся…
– Ладно! Уговорил! – наконец, сдался я, – но деньги вперёд!
– Колян! Держи краба! – Баламут крепко пожал мне руку.
Он расстегнул свой поясной ремень и стал отсчитывать мне причитающиеся деньги. Спрятав документы на машину в карман своей куртки, он снова протянул мне руку, теперь уже для прощания: