– Надавать бы тебе по шее, – прошипела она вполголоса, выдергивая из моего рта мой же палец и заворачивая его в тряпицу, смазанную чем-то вонючим и прозрачным. – Чисто для профилактики и для удовольствия!
– Это будет использование служебного положения в личных целях, – морщился я уже в лифте, поскольку пекло палец невыносимо.
– Ничего, – продолжала шипеть Лизка, – зато сколько радости!
– Самой же лечить придется, – выдохнул я, привыкая к простреливающей боли.
– Единственное, что тебя спасает, – фыркнула Лизка, вытаскивая меня из лифта.
– Привет, Коля! – крикнул мне Вовка с кухни, где, судя по запаху, затевался восхитительный завтрак.
Коля – это я. Если быть точнее, Николай Владимирович Макин. Только это вовсе не значит, что где-то и когда-то существовал чувак по имени Владимир Макин, поделившийся со мной генами. Фамилия мне досталось от маменьки, а отчество от покойного деда – ее отца. Попытки уточнить обстоятельства собственного появления на свет ни к чему не привели еще в школьном возрасте и были оставлены в виду их полной бесперспективности. Как говорил про мою маму тот же Вовка – женщина-кремень в вольфрамовой оправе. Насчет оправы спорить не буду, а камень я выбрал бы подороже и потверже.
– Привет, Вовка! – отозвался я и последовал за Лизкой в гостиную, где меня явно ожидала экзекуция.
– Димка! – возвысил голос Вовка. – А ну-ка подмени меня на кухне!
– Привет, дядя Коля! – проворчал четырнадцатилетний Димка, следуя на кухню.
Димка – фанат Гарри Поттера, и его очень расстраивает, что мы с нашим «Общим местом» не следуем канону, то есть, практически не применяем колдовство и не отправляемся в условную лавочку Олливандера за волшебными палочками. Единственное, что его успокаивает, так это то, что по рождению он точно не магл, хотя и никаких способностей до сего дня им продемонстрировано не было. Или Лизка их утаивает. К собственному удовлетворению я удержался от напрашивающейся шутки и сквибом Димку ни разу не обозвал. В любви к Гарри Поттеру мы с ним сходимся.
Лизка уже разложила на туалетном столике инструменты и снадобья. Большая их часть вполне себе напоминала обычные медикаменты. Затем она посадила меня на табурет, который Вовка притащил из кухни.
– Что скажешь? – она посмотрела на мужа.
Тот обошел меня два раза, затем присел перед моими коленями и осторожно прикоснулся к тому месту, где из моей груди выходил изрядно уже потускневший наконечник, явно изготовленный из расплющенной алюминиевой чайной ложки.